Желаем тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.
47. ПИСЬМО К КОРНЕЛИЮ О ФОРТУНАТЕ И ФЕЛИЦИССИМЕ, ИЛИ ПРОТИВ ЕРЕТИКОВ
Киприан брату Корнелию желает здоровья.
Прочитал я, возлюбленнейший брат, письмо твое, присланное чрез брата нашего аколуфа Самура, исполненное братской любви, церковной назидательности и священнической мудрости: в нем ты извещаешь, что Фелициссим, не новый враг Христов, но уже давно отлученный от Церкви за свои очень низкие и очень важные преступления и осужденный не только мною, но и весьма многими соепископами, и там отвергнут тобою, и когда являлся с толпою и скопищем отчаянных, ты с полною бодростию, подобающею епископу, изгнал его из Церкви, из которой еще прежде он был изгнан властию Бога и справедливою строгостию Христа, нашего Судии и Господа, – изгнан с тем, чтобы виновник раскола и вражды, замотавший вверенные ему деньги, растлитель дев, разоритель и осквернитель многих супружеств, не оскорблял более целомудренную, святую, стыдливую невесту Христову мерзким своим присутствием, бесстыдным и нечистым прикосновением. Но прочитавши другое твое письмо, брат, которое ты присоединил к первому, я немало удивился, приметив, что ты несколько был встревожен дерзкими угрозами тех, кои пришли к тебе и, приступивши, как пишешь, самым крайним буйством стращали тебя, что, если ты не возьмешь письма, ими принесенного, то они сами публично прочтут его и выскажут много гнусного, поносного и достойного только их уст. Если, возлюбленнейший брат, нужно бояться дерзости негодяев, если злодеи буйством и насилием могут достигать того, чего не могут достигнуть по закону и справедливости: то погибло уже значение епископства, уничтожена высокая и Божественная власть церковного управления; мы не можем уже более оставаться и быть христианами, когда дошло до того, что боимся угроз и нападения потерянных людей, тем более, что нам угрожают и язычники, и Иудеи, и еретики, – что все, сердцами и умами коих овладел диавол, каждодневно неистовым голосом выказывают свою ядовитую ярость. Однако не должно потому только уступать, что нам угрожают, – как будто противник и враг более Христа оттого, что в мире он столько присваивает себе и столько берет на себя. В нас, возлюбленнейший брат, сила веры должна быть непоколебима, и с стойкою и непреклонною твердостию мы должны противостоять напору и стремлению идущих на нас волн, так, чтобы они разбивались о нас, как о неподвижную каменную скалу. Откуда бы епископу ни угрожал страх или опасность, он, живя среди опасностей и страхов, приобретает славу чрез эти самые опасности и страхи. Мы не должны помышлять только об угрозах язычников или Иудеев и только их иметь в виду, когда видим, что Сам Господь встретил вражду от Своих братьев и предан тем, кого Сам избрал в Свои апостолы; да и в самом начале мира праведный Авель убит своим братом, бегущего Иакова тоже преследовал беспокойный брат, отрок Иосиф продан братьями, к которым пришел, – и еще в Евангелии читаем предсказание о том, что большее число врагов составят враги домашние и что будут предавать друг друга те, которые прежде соединены были таинством единодушия (Мф. 10). Дело не в том, кто предает или поднимает гонение, когда Бог попускает предавать тех, кого располагает увенчать. Для нас не бесчестие терпеть от братьев то, что претерпел Христос, а для них не слава делать то, что делал Иуда. А какое тщеславие, какое кичливое, надменное хвастовство угрожающих – угрожать там отсутствующему, когда здесь они могли бы иметь меня самого лично в своей власти. Мы не боимся их ругательств, коими они каждодневно надрывают себя и отравляют свою жизнь, не страшимся их палок, камней и мечей, коими они хвастают, произнося отцеубийственные слова. По своим свойствам, они человекоубийцы пред Богом, однако не могут убить, если Бог не попустит им того. И нам однажды только нужно умереть, а они и ненавистью и слезами и преступлениями своими каждодневно наносят смерть. Но не нужно, возлюбленнейший брат, оставлять церковного благочиния или ослаблять священническую строгость из-за того, что нас осыпают ругательствами или устрашают угрозами, когда Божественное Писание так говорит и учит: «презорливый (же) и обидливый муж и величавый ничесоже скончает, – иже разшири аки ад душу свою» (Авв. 2, 5); и еще:
«от словес мужа грешна не убойтеся, понеже слава его в мотыла и в червие; днесь вознесется, а утре не обрящется, яко обратися в персть свою, и помышление его погибе» (1 Мак. 2, 62-б3); и опять: «видех нечестиваго превозносящася и высящася, яко кедры ливанския: и мимо идох, и се, не бе, и взысках его, и не обретеся место его» (Пс. 36, 35-36). Превозношения, надменность, гордое и наглое хвастовство рождаются не от учения Христова, которое учит смирению, но от духа антихриста, которого укоряет Господь чрез пророка, говоря: «ты же рекл еси во уме твоем, на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой, сяду на горе высоце, на горах высоких, яже к северу, взыду выше облак, буду подобен Вышнему» (Ис. 14, 13-14), И присовокупляет: «ныне же во ад снидеши и во основания земли. Видевшии тя удивятся о тебе» (Ис. 14, 15-1 б). Таковым Божественное Писание в другом месте угрожает заслуженным наказанием, говоря: «день Господа Саваофа на всякаго досадителя и горделиваго, и на всякаго высокаго и величаваго, и смирятся» (Ис. 2, 12).