3. В каком же смысле апостол называет Христа "служителем для обрезанных" (Рим.15:8)? Там он говорит о домостроительстве Его по плоти и не в том смысле, в каком мы теперь говорим; там под словом служитель разумеется исполнитель, а не то, что Он не от Себя самого сообщает блага. Не сказал: приведшие вас к вере, но: "через которых вы уверовали", чтобы опять и верующим воздать должное и показать, кто – служители. Если же (учители) служили другим, то могут ли они присвоять себе какие-либо достоинства? Впрочем, заметь, он нигде не осуждает их как присвояющих себе, но говорит против приписывающих им это; причина разделения заключалась в народе, так что если бы он не производил смятения, то и те перестали бы. Таким образом апостол поступил вдвойне мудро: искоренил грех там, где следовало, и в других не возбудил к себе негодования и не подал им повода к словопрениям. "Поскольку каждому дал Господь". И это малое дело зависело не от них самих, а от Бога, даровавшего им. Но неужели мы, могли бы они сказать, не должны любить служащих нам? Так, говорит он, но надобно знать, до какой степени; дело их не от них самих, а от Бога, даровавшего им: "Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог" (1Кор.3:6), т.е. я первый посеял слово; а чтобы семена не засохли от искушений, Аполлос прибавил нечто с своей стороны; но все было делом Божиим. "Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а [все] Бог возращающий" (ст.7). Видишь ли, как он смягчает речь свою, чтобы они не ожесточились, если бы он сказал: кто такой-то и такой-то? То и другое неприятно, т.е. сказать ли: кто такой-то и такой-то, или сказать: "и насаждающий и поливающий есть ничто". Чем же он смягчает эти слова? Тем, что принимает уничижение на свое лицо: "кто Павел, кто Аполлос?", и тем, что все относит к Богу, даровавшему все: сказав, что он насадил и что насаждающий есть ничто, присовокупляет: "но возращающий Бог". Не останавливается и на этом, но для той же цели присовокупляет еще следующее: "насаждающий же и поливающий суть одно" (ст.8). Вместе с тем он этим внушает, чтобы они не превозносились друг пред другом. Одно называет их в том отношении, что они ничего не могут без возращающего Бога. Этими словами он не дозволяет и много трудившимся превозноситься пред теми, которые совершили менее, и последним завидовать первым. Но чтобы не подать повода к нерадению той мыслью, что все, и много и мало трудящиеся, суть одно, он далее, смотри, как предупреждает это: "но каждый", говорит, "получит свою награду по своему труду". Как бы так говорит: не бойся, когда я говорю, что они суть одно; они одно по отношению к делу Божию, но не одно по трудам своим, а "каждый получит свою награду". Внушив то, что хотел, он потом еще более смягчает речь и с любовью говорит им приятное столько, сколько можно. "Ибо мы соработники у Бога, [а] вы Божия нива, Божие строение" (ст.9). Видишь ли, как он и им (учителям) приписывает не малое дело, доказав наперед, что все принадлежит Богу? Он всегда увещевал повиноваться предстоятелям; потому не слишком уничижает и учителей. "Вы Божия нива". Сказав: "я насадил", он продолжает метафору. Если же вы – Божия нива, то вам следует носить имя не возделывающих, но Божие, так как нива называется именем не земледельца, а господина ее. "Вы Божие строение". Также и строение принадлежит не строителю, а господину. Если же вы – строение, то вам не должно распадаться на части; иначе не будет и строения. Если вы – нива, то вам не должно разделяться, но ограждаться одним оплотом единомыслия. "Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание" (ст.10). Здесь, называя себя мудрым, он не превозносит самого себя, но представляет им пример и показывает, что мудрому свойственно полагать одно основание. И, смотри, как он и здесь соблюдает скромность. Назвав себя мудрым, он не приписал этого себе, но наперед всего себя предал Богу, и тогда уже так назвал себя: по благодати, говорит, Божией, данной мне. Вместе с тем он внушает, что все – Божие, и что благодать в том особенно и состоит, чтобы не разделяться, но утверждаться на одном основании. "А другой строит на [нем]; но каждый смотри, как строит". Здесь, мне кажется, он обращает их к подвигам в жизни, после того, как соединил их и сделал единым. "Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос" (ст.11). Не может, пока он (истинный) строитель; а если положит, то он уже и не строитель.
4. Видишь, как он доказывает предложенную мысль и общежитейскими соображениями. Слова его означают следующее: я возвестил Христа, дал вам основание; смотрите, как вы строите на нем, не с тщеславием ли, не с целью ли – отклонять от Него учеников и привлекать к людям? Не будем же увлекаться ересями: "никто не может положить другого основания, кроме положенного". Будем строить на этом основании и держаться на нем, как ветвь на виноградной лозе, и пусть не будет никакого разделения между нами и Христом, потому что если отделимся от Него, то немедленно погибнем. Ветвь втягивает в себя сок потому, что соединена с лозой, и здание стоит потому, что связано; а что отрывается, то погибает, потому что ни на чем не держится. Потому будем не просто держаться Христа, но прилепляться к Нему: если отделимся, погибнем. "Удаляющие себя от Тебя гибнут", говорит Писание (Пс.72:27). Будем же прилепляться к Нему, и прилепляться делами, потому что "исполняющий", говорит Он, "заповеди мои, во Мне пребывает" (Ин.14:20-21). Он внушает нам единение с Ним многими сравнениями. Смотри: Он глава, мы тело; между главою и телом может ли быть какое-либо расстояние? Он основание, мы здание; Он лоза, мы ветви; Он жених, мы невеста; Он пастырь, мы овцы; Он путь, мы идущие; мы храм, Он обитатель; Он первенец, мы братия; Он наследник, мы сонаследники; Он жизнь, мы живущие; Он воскресение, мы воскресающие; Он свет, мы просвещаемые. Все это означает единение и не допускает никакого разделения, даже малейшего, так как кто отделился немного, тот потом отделится и много. Так тело, получив хотя малую рану от меча, портится; здание, расщелившись хотя немного, разрушается; и ветвь, отломившись от корня хотя немного, делается негодной. Таким образом, это малое есть уже не малое, но почти все. Потому, когда мы погрешим в чем-нибудь малом, или почувствуем леность, не будем презирать этого малого, потому что, будучи оставлено в небрежении, оно скоро сделается великим. Так одежда, если начнет раздираться и будет оставлена в небрежении, вся раздирается; и кровля, если обнажится от нескольких черепиц и будет оставлена в небрежении, разрушает весь дом. Итак, представляя себе это, никогда не будем пренебрегать малыми грехами, чтобы не впасть в великие; если же по небрежению впадем даже в бездну зол, то и тогда не будем отчаиваться, чтобы не потерять ясности ума. Оттуда уже не легко выйти тому, кто не бодрствует над собою тщательно, не только по причине глубины этой бездны, но и по самому положению. Грех – это бездна, которая увлекает в глубину и гнетет. Как упавшие в колодезь не скоро могут выйти оттуда и имеют нужду в других, которые бы вытащили их, так точно и тот, кто впал в глубину грехов. Спустим же к ним вервие и извлечем их оттуда; или лучше сказать, не в других только здесь нужда, но и в нас самих, чтобы и сами мы препоясали себя и поднялись не настолько, насколько ниспали, но, если хотим, и гораздо выше. Сам Бог – помощник, потому что Он не хочет смерти грешника, но "чтобы он обратился и был жив" (Иез.18:23). Итак никто не отчаивайся, никто не подвергайся этой болезни нечестивых, которым этот грех свойствен: "Когда достигнет, сказано, нечестивый до глубины зол, нерадит" (Притч.18:3).