БЕСЕДА 9
"Посему, оставив начатки учения Христова, поспешим к совершенству; и не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога, учению о крещениях, о возложении рук, о воскресении мертвых и о суде вечном. И это сделаем, если Бог позволит" (Евр. 6:1-3).
1. Слышите ли, как Павел укоряет евреев за то, что они желали всегда учиться одному и тому же? И справедливо. "Ибо, [судя] по времени", - говорит, - "вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия" (Евр. 5:12). Боюсь, чтобы и о вас не пришлось сказать того же: тогда как, судя по времени, вам надлежало быть учителями, вы даже звания учеников не удерживаете, но, постоянно слушая одно и то же и об одном и том же, находитесь в таком состоянии, как будто бы ничего не слышали; кто спросит вас (о слышанном), никто из вас не в состоянии отвечать, кроме весьма немногих, которые наперечет. А отсюда происходит немалый вред. Невнимательность учащихся часто не дозволяет учителю, хотя бы он и хотел, перейти к дальнейшему, коснуться предметов более таинственных и высоких. Как при изучении грамматики, если дитя, постоянно слыша о буквах, не удерживает их в памяти, то необходимо бывает непрерывно повторять ему одно и то же, и учащий не перестает (говорить о них) до тех пор, пока (ученик) не усвоит их себе в точности, - весьма ведь было бы неблагоразумно, пока он не усвоил хорошо прежнего, переходить с ним к дальнейшему, - так точно и в церкви: если вы, несмотря на то, что мы постоянно говорим вам одно и то же, нисколько более не научаетесь, то мы никогда не перестанем говорить вам об одном и том же. Если бы наше слово произносилось для славы и из честолюбия, то мы могли бы переходить от предмета к предмету и постоянно простираться вперед, нисколько не заботясь о вас, а только о рукоплесканиях ваших; но так как мы заботимся не об этом, но все старания свои направляем к вашей пользе, то мы не перестанем говорить вам об одном и том же до тех пор, пока вы не приложите этого к своей жизни. Многое можно было бы сказать об языческом суеверии, о манихеях и маркионитах, и при помощи благодати Божией поражать их; но подобные беседы теперь несвоевременны. В самом деле, можно ли говорить о таких предметах тем, которые и своего собственного не знают надлежащим образом, которые еще не убедились, что любостяжание есть зло, - можно ли преждевременно переходить с ними к чему-нибудь другому? Потому мы не перестанем говорить вам одно и то же, хотя бы вы слушали, хотя бы нет; только опасаемся, чтобы, часто повторяя вам одно и то же, если вы не будете слушать, не навлечь на неслушающих большого наказания. Не о всех я говорю это; я знаю многих, которые приходят сюда с пользою, и которые справедливо могли бы обвинять неслушающих за то, что последние задерживают их своим невежеством и невнимательностью. Впрочем, и первые от этого не терпят вреда, потому что и знающим полезно часто слышать об одном и том же: что мы знаем, то еще лучше усвоим, если часто будем слышать. Например, мы знаем, что смиренномудрие есть добродетель, и что Христос часто говорил о нем; но если мы выслушаем самые слова Его и будем размышлять о них, то они более подействуют на нас, хотя бы мы слышали их тысячу раз. Итак, благовременно и нам сказать теперь вам: "оставив начатки учения Христова, поспешим к совершенству". А что значить: "начатки учения", (апостол) сам объясняет далее: "не станем", - говорит, - "снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога, учению о крещениях, о возложении рук, о воскресении мертвых и о суде вечном". Если же это - начало, то что иное наше учение, как не покаяние от мертвых дел и получаемая от Духа вера в воскресение мертвых и вечный суд? Что же значить: "основание"? Он называет основанием не что иное, как то, если нет праведной жизни. Как приступающему к изучению грамоты нужно наперед узнать буквы, так и христианин прежде всего должен твердо узнать эти истины и нисколько не сомневаться в них. А кто не имеет познания о них, тот еще не имеет основания, потому что надобно быть твердым (в познанном), стоять и стоять неподвижно. Если бы кто, уже оглашенный и крещенный, лет через десять после того, имел нужду снова учиться вере, учиться тому, например, что нужно веровать в воскресение мертвых; то такой человек не имеет ещё основания и ищет ещё начала христианства. А что вера есть основание, прочее же - здание, об этом, послушай, как говорит сам (апостол): "Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на [нем]; но каждый смотри, как строит. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы…" (1 Кор.3:10,12). Потому он и говорит: "не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел".
2. Что значит: "поспешим к совершенству"? Будем достигать, говорит, самой вершины, т.е. будем вести жизнь добродетельную. Как в азбуке все зависит от буквы а, и как от основания зависит все здание, так и чистота жизни от полноты веры. Без неё (полной веры) невозможно быть христианином, как не может быть здание без основания, и как без знания букв невозможно знать грамоты. Но как (в этих предметах), если кто будет заниматься одними буквами, или кто будет оставаться при основании, не стараясь возводить самое здание, то никогда не будет иметь дальнейших успехов, так и у нас: если мы будем всегда оставаться при начале веры, то никогда не достигнем до её совершенства. Не думай, будто вера унижается тем, что она называется началом, - в ней заключается вся сила. Когда (апостол) говорит: "Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец" (Евр. 5:13), то он не веру называет молоком, но сомнение в её истинах; оно есть знак ума слабого, нуждающегося во многих доказательствах, самые же истины - здравы. Совершенным мы называем того, кто при вере проводить и жизнь правую. Если же кто, хотя имеет веру, но ведет дурную жизнь, и в самих истинах веры еще сомневается, оскорбляя этим учение, - такого мы справедливо можем назвать младенцем, едва вступившим в начало, так что и мы, хотя бы тысячу лет пребывали в вере, еще младенцы, если остаемся не твердыми в ней, если не ведём сообразной с нею жизни, если только еще полагаем основание. А их (евреев апостол) укоряет не только за жизнь, но и за нечто другое, именно - за то, что они колебались и имели нужду полагать основание покаяться от мертвых дел. Кто переходит от одного к другому, одно оставляет, а другое принимает, тому нужно отказаться от прежнего и оставить расположение к нему, потом и переходить к новому; если же он станет опять держаться первого, то как может достигнуть второго? Что же, скажете, не о законе ли это? Мы отказались от него, и не к нему ли опять возвращаемся? Но это не есть изменение; ведь и теперь мы имеем закон. "Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем" (Рим. 3:31). Я говорю о дурных делах; кто намеревается обратиться к добродетели, тот наперед должен отказаться от пороков, и тогда уже вступить (в жизнь добродетельную). Покаяние не могло соделать (верующих) чистыми; потому они тотчас же крестились, чтобы, чего они не могли сделать сами собою, того достигнуть благодатью Христовою. Следовательно, покаяние недостаточно для очищения, а нужно принять крещение. Ко крещению же надобно приступать, отказавшись наперед от грехов своих и осудив их. Что значит: "учению о крещениях"? Крещений не много, а одно: почему же он сказал во множественном числе? Потому что выше сказал: "не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел". Если бы они имели нужду, чтобы он снова крестил их, снова оглашал, и снова с начала преподавал крещенным, что должно и чего не должно делать, то они всегда оставались бы неисправимыми. "О возложении рук". Так они получали Духа (Святаго): "и, когда Павел", - сказано, - "возложил на них руки, нисшел на них Дух Святый" (Деян. 19:6). "О воскресении мертвых". Это происходит при крещении и утверждается в исповедании (веры). "И о суде вечном". Почему об этом говорит он? Потому, что они, вероятно, или колебались после того, как уверовали, или худо и нерадиво жили. Поэтому он и говорил: бодрствуйте. Таким образом он сказал эти слова, желая исправить их от такого нерадения и сделать более внимательными. Нельзя говорит: если мы теперь живем нерадиво, то снова окрестимся, снова примем оглашение и опять получим Духа; или так: если мы теперь отпали от веры, то снова чрез крещение сможем омыть грехи и получить то же, чего удостоились прежде. Прельщаетесь, говорит он, если так разсуждаете. "Ибо невозможно - однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются [Ему]" (Евр. 6:4-6). Смотри, как он начинает речь обличительно и решительно: "невозможно", - говорит, т.е., и не надейся на невозможное. Не сказал: неприлично, неполезно, непозволительно, но: "невозможно", так что для вас, которые однажды вполне были просвещены, не остается ничего, кроме отчаяния.
3. Затем он продолжает: "и вкусивших дара небесного", т.е., оставления грехов, "соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия", - здесь он говорит об учении, - "и сил будущего века". Какие силы разумеет он? Или (силы) творить чудеса, или залог Духа. "И отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются [Ему]". "Обновлять" - говорит, - "покаянием", т.е. через покаяние. Что это? Неужели отвергается покаяние? Нет, не покаяние, совсем нет, но вторичное обновление купелью (крещения). Он, сказав: "Ибо невозможно… обновлять покаянием", не остановился, но после слова: "невозможно", присовокупил: "снова распинают в себе Сына Божия… опять обновлять", т.е. делать новыми, а новыми делает только купель: "обновляется", - сказано, - "подобно орлу, юность твоя" (Пс. 102:5).