Отроковицу в доме возвратил Он к жизни и отдал отцу её; юношу воскресил, когда несли его ко гробу; а Лазаря оставил в темнице гроба, пока не стал предаваться тлению, чтобы в жилище крепкого проник глас Его и воскресил умершего. В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить путемерия, по всей стезе умерших посеять надежду жизни: и в начале, и в середине, и в конце её явить воскресение. Для того медлил, когда умер Лазарь, друг Его, чтобы, когда тот до конца пройдет путь смерти, уже оттуда воззвать его к жизни. Жизнеподатель по следам смерти шествовал за ней путем её владычества и весь путь её от начала до конца оросил воскресением. Лазарь друг наш… умре, и радуюся… яко не бех тамо (Ин. 11:11, 14–15). Известно Ему было, что Лазарь уже предавался тлению и медлил воззвать его к жизни. Когда смерть три дня уже держала мертвеца во власти своей, а на четвертый день черви начали разрушать его образ, тогда Жизнеподатель пришел с учениками Своими в весь (селение) умершего и предававших его погребению спрашивал: где положисте его? (Ин. 11:34). Конечно, это дает повод к ухищрениям (хитрым выдумкам) дерзких совопросников, но яснее солнца, что не имел Он нужды спрашивать. А тем, что сказал; где положисте его? — хотел подтвердить, что Лазарь действительно был погребен. Спросил не о том, где гроб, но где они положили мертвеца? Знал упорство Иудеев, с каким отрицали славные дела Его, и связал Своим вопросом: «Где положили умершего?» Не о том спросил, где положен или где погребен Лазарь, но, — где положисте его? Покажите Мне это вы сами, неверующие.
И Отец предлагает подобные вопросы, и многие говорят об этом, но я в молчании прославляю Его, не входя в превратные исследования. Истина стоит сама за себя, нарядные слова не сильны побороть веру. Простота открытым лицом видит истину, как она есть, и стоит за нее без словопрений, без состязания и утонченных исследований. Что важнее: знать, где гроб? или воскресить смердящего? Поскольку известно Ему и сокровенное, то прежде, нежели пришел, сказал апостолам своим: Лазарь друг наш успе. А предававших погребению, как неверующих, спрашивал: где положисте его? — чтобы от них получить удостоверение в его погребении и потом уже воззвать его к жизни. Премудрый связал их собственным их показанием, что действительно предали они гробу Лазаря, чтобы, когда воззовет и воздвигнет мертвого, и они стали свидетелями его воскресения. Где положисте его? — спрашивал Он, и отвечали: — прииди и виждь (Ин. 11:34). Вопрос связал их, чтобы не могли они прекословить.
Сын не менее Отца, потому что вопрошал о гробе. Слезами Своими над Лазарем уверял Он в Своем человечестве. Плакал и проливал он пот, но пот и слезы свойственны человеческому Его естеству и не унижают Его перед Отцом, потому что и Он — воскреситель мертвых, как и Отец. Он плакал, чтобы уверить в Своем человечестве; воззвал к жизни мертвеца, чтобы связать неверующих; молился, чтобы изъявить Свое согласие с Отцом. И сия молитва на гробе не унижает Его перед Отцом. Из этого самого, что сказал Он молясь, можем разуметь, что не имел Он нужды в молитве: народа ради стоящаго окрест Аз рех, да веру имут, яко Ты Мя послал еси (Ин. 11:42). Этим врачевал Он дух предстоявшего народа, потому что немощен был дух людей сих и явно сомневались они в том, что Иисус есть Сын Всевышнего. Для того все дела Свои восписывал (относил к) Отцу, чтобы показать, что не хищением Он — Господь и Животворитель. В уничижениях, каким подвергал Он Себя, разумные должны видеть Его любовь. Но здесь не намерен я говорить об этом. Истина сама собой явствует из истории Иисуса Христа, она ясна и без нашего слова. Сын — совершен, как и Отец Его. Единородный — чуден, как и Пославший Его. Он такой же воскреситель мертвых, как и Отец, ибо кто плакал, тот и воскресил. Об этом многое могли бы сказать мы, если бы вы пожелали и если бы видно было, что семя слова нашего не остается не прозябшим в слухе вашем. Но если бы стали вы и отвергать, не перестал бы я сеять.