Глава 2
(Ст. 1). Я решил в сердце своем опять в огорчении не приходить к вам.
(Ст. 2). Ибо если я, ваша утеха, огорчаю вас, то кто же обрадует меня и вас, если не сокрушение и раскаяние того, кто огорчен от меня?
(Ст. 3). И сие самое для того написал я вам в Первом моем Послании, чтобы, когда приду, не огорчали меня своими дурными делами те, коим надлежало бы радовать меня своими добрыми делами. Ибо и уверен, и знаю, что эта моя радость добрым делам того, кто раскаялся, и его товарищей, которые смирились, всех вас есть радость.
(Ст. 4). И великою скорбью, меня угнетающей отовсюду, и стеснением сердца, которое имею из-за вас, написал я это вам со многими слезами чрез Аполлоса, — не для того, чтобы огорчать вас, то есть не с целью досаждать вам скорбями моими, но дабы узнали вы любовь, которую имею преизобильно к вам. Я перестал даже молиться о том, чтобы освободиться мне от окружающих меня искушений.
(Ст. 5). А кто огорчил, взяв жену отца своего, то не он один только меня огорчил, ибо он отчасти, (то есть только) по мере своей опечалил меня. Может быть, указывает этим на прежнее их согрешение, дабы как он простил их, так и они пусть простили бы того грешника. Да не отягчу всех вас: или чтобы не сказать против всех вас, или я не отяготил всех вас прошением от всех вас.
(Ст. 6–7). Довольно для такового того наказания, которое от многих он принял, подобает вам иметь снисхождение к нему, поскольку он отлучен от вас всех. Напротив? утешайте его от печали и скорби, которой он поражен, после того как мы оставили его первого, дабы чрезмерной скорбью, явившейся у него, не был поглощен таковый, или кто подобен ему по мучению совести.
(Ст. 8). Потому и я умоляю вас утвердить (обратить твердую) к нему любовь вашу, которую вы отвратили от него на долгое время.
(Ст. 9). Особенно потому, что я написал к вам за него, дабы узнать верность [слав.: искусство, русск.: на опыте, то есть испытанность, достоинство] вашу, во всем ли вы послушны мне (есте), то есть послушались ли вы меня по Первому Посланию и подвергли ли того (грешника) отлучению от себя, — но так и теперь послушайтесь и приобщите его к себе.
(Ст. 10). Ведь если кому что даруете вы, тем паче и я; ибо и я, если прощение даровал кому чрез обращенную к вам просьбу, то для вас от лица Христова даровал, именно ради любви Христовой.
(Ст. 11). Надо опасаться, чтобы он не подпал жестоковластию сатаны [греч.: «дабы мы не были порабощены от сатаны»], ибо нам не безызвестны умыслы его, поелику он одинаково может губить души как великой скорбью, так и радостью.
(Ст. 12–13). Когда же пришел я в Троаду ради Евангелия Христова, и дверь мне открыта была в Господе (Господом) для приобретения слушателей, тогда не имел я совершенного покоя духу моему, потому что не нашел я (там) Тита брата моего, но простившись с теми, кого приобрел себе в ученики, отошел в Македонию.
(Ст. 14). Богу же благодарение, Который всегда дает торжествовать нам во Христе не откровением только одним, но ежедневными деяниями Своими в нас, ибо ежечасно некоторым образом Он является нам и открывает чрез нас во всяком месте благоухание познания о Себе; так что пока еще мы в Азии терпели преследования, Он ради нас распространил благоухание познания в Македонии и во всяком месте.
(Ст. 15). Поелику Христово благоухание мы (есмы) Богу в спасаемых и в погибающих.
(Ст. 16). Ведь мы как бы воню (запах) некую представляем из себя для той и другой стороны: как для тех, кто, переменившись, соделали нас запахом смерти для себя, хотя мы вонею жизни должны бы быть также и для самых гонителей наших, но они умирают чрез нас в смерть, — так и для тех, для которых мы оказываемся запахом жизни, и кто чрез нас делается учениками (Христовыми) и живут чрез нас в жизнь. Как бы обоняние двух ноздрей — так распространялся чрез добродетели и чудеса «запах» апостолов, доставляя им учеников и уготовляя гонителей.