Но заметь, прошу тебя, как Дух приходит именно тогда, когда они пребывают в молитве, когда имеют любовь. А слова: "как бы огненные" напомнили им и о другом видении, потому что, как огонь, Он явился и в купине. "Как Дух давал им провещевать"; их слова, действительно, были провещаниями (αποφθέγματα). Сказано: "в Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные" (ст. 5). Что они были благоговейны, свидетельством тому служит именно то, что они тут жили. Каким образом? Принадлежа к столь многим народам и оставив свое отечество, свои домы, своих родственников, они жили тут. "В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение" (ст. 5, 6). Так как это событие случилось в доме, то, естественно, сбежались находившиеся вне дома. "Народ, и пришел в смятение". Что значит: "в смятение"? Смутился, удивился. Затем (писатель), разъясняя, чему удивлялись, прибавляет: "ибо каждый слышал их говорящих его наречием". Итак, собрался народ "говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне?" (ст. 6-7) Тотчас же обратили взоры на апостолов. "Как же", говорят, "мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит?" (ст. 8-12). Видишь, как они стремятся от востока к западу? "А иные, насмехаясь, говорили: они (γλεύκους) напились сладкого вина" (ст. 13).
2. Какое безумие! Какая великая злоба! Теперь было вовсе не время для молодого вина (γλεύκους), потому что была Пятидесятница. И что еще хуже, – в то время, как все признают (чудо), и римляне, и пришельцы, и, может быть, даже и те которые распяли (Господа), – они и после всего этого говорят, "они напились сладкого вина". Но возвратимся к тому, что сказано выше. "И наполнил весь дом". Бурное дыхание было как бы купелью водною; а огонь служит знаком именно обилия и силы. Этого никогда не случалось с пророками; так было только теперь – с апостолами; а с пророками – иначе. Например, Иезекиилю дается свиток книжный, и он съедает то, что должен был говорить: "и было", говорит он, "в устах моих сладко, как мед" (Иез.3:3). Или еще: рука Божия касается языка другого пророка (Иер.1:9). А здесь (все делает) сам Дух Святой и таким образом является равночестным Отцу и Сыну. Опять и в другом месте (пророк) говорит: "плач, и стон, и горе" (Иез.2:10). Пророкам естественно (подавалась благодать) в виде книги, для них еще нужны были образы; притом, они имели дело с одним только народом, с людьми своими, а апостолы – с целой вселенной, с людьми, которых никогда не знали. Елисей получает благодать чрез посредство милоти; другой, как например Давид, посредством елея; Моисей же призывается посредством горящей купины; но здесь – не так, а сам огонь "почили" на апостолах. Почему огонь не наполнил дома? Потому что это поразило бы их ужасом. Впрочем, из слов (писателя) видно, что это так и было; обрати только внимание не на эти слова: "и явились им разделяющиеся языки", а на другие: "как бы огненные". Такое множество огня может объять пламенем огромный лес. И прекрасно сказано: "разделяющиеся"; ведь они были от одного корня, – чтобы ты узнал, что это – сила, посланная Утешителем. Но смотри: и апостолы сначала показали себя достойными, и тогда уже сподобились Духа. Так и Давид: как поступал он, когда еще находился при стадах, так же точно вел себя и после победы и после торжества, чтобы показать свою простую веру. Посмотри опять на Моисея: и он (сначала) презирает царские палаты, а спустя сорок лет получает управление народом; или – на Самуила, воспитывавшегося в храме; или – на Елисея, покинувшего все; или опять – на Иезекииля. А что действительно так было (и с апостолами), это ясно из последующего: они именно оставили все, что было у них. Поэтому они тогда получают Святого Духа, когда обнаружили свою добродетель. Они узнали и человеческую немощь из того, что испытали; узнали, что не напрасно совершены ими эти подвиги. Равным образом и Саул сначала имел о себе свидетельство, что он – хорош, и потом уже получил Святого Духа. Но никто, даже и больший из пророков – Моисей, не получил так, как апостолы. Моисей, когда нужно было другим сделаться духовными, сам претерпевал уменьшение; а здесь – не так. Напротив, как огонь, сколько бы кто ни захотел зажечь от него светильников, нисколько не уменьшается, так произошло тогда и с апостолами. Посредством огня показывалось не только обилие благодати, а и каждый получил (неиссякаемый) источник Духа, как и сам (Христос) сказал, что верующие в Него будут иметь источник воды, текущей в живот вечный (Ин.4:14). И это весьма естественно, – потому что они шли не говорить с фараоном, а сражаться с диаволом. И, что более удивительно: будучи посылаемы, они нисколько не противоречили, и не сказали, что они худогласны и косноязычны, – в этом вразумил их Моисей, – не сказали, что они слишком молоды, – в этом умудрил их Иеремия. Хотя они слышали много страшного, и гораздо больше, чем те (пророки), однако, боялись противоречить. Отсюда видно, что это были ангелы света и высших дел служители. Пророкам никто не является с неба, потому что они еще заботятся о том, что на земле; но после того, как человек восшел на высоту, – и Святой Дух сходит с высоты: "как бы от несущегося", сказано, "сильного ветра". Это показывает, что им ничто не в состоянии будет противиться, но что они развеют, как прах, своих противников. "И наполнил весь дом". Дом служил символом мира. "Собрался народ, и пришел в смятение". Видишь благочестие этих людей, – как они не тотчас произносят приговор, но недоумевают? А те неразумные произносят приговор, говоря: "они напились сладкого вина". Так как по закону можно было им три раза в год являться в храме, то тут жили благочестивые люди от всех народов. Заметь из настоящего случая, как писатель не льстит им: не сказал, что они подали свой голос, – но что? "Собрался народ, и пришел в смятение". Это и естественно; они думали, что настоящее событие грозит им погибелью за то, что они дерзнули сделать против Христа. А с другой стороны, и совесть потрясала их души, так как убийство было еще, так сказать, у них в руках, и все их пугало. "Сии говорящие не все ли Галилеяне?" Хорошо это сказано; значит, они признавали это. И до такой степени поразил их этот шум, что сюда собрались люди из большей части вселенной. Между тем, для самих апостолов это служило подкреплением; они не знали, что значило говорить по-парфянски, а теперь от этих людей узнавали. А о народах им враждебных, – критянах, аравитянах, египтянах, персах, – писатель упоминает для того, чтобы показать, что они одолеют их всех.
3. Так как иудеи были в то время и в плену, то, вероятно, вместе с ними тогда явились сюда и многие из язычников; а с другой стороны, и слух о догматах в это время уже распространился между народами, а потому многие и из них присутствовали здесь, по воспоминанию о том, что слышали. Таким образом свидетельство со всех сторон было непререкаемое, – со стороны граждан, со стороны иноземцев, со стороны пришельцев. "Слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих". Они не просто говорили, но говорили нечто дивное; и потому справедливо эти люди недоумевали, так как никогда еще не было ничего подобного. Заметь рассудительность этих людей: они изумлялись и недоумевали, говоря: "друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина" (ст. 12, 13). Какое бесстыдство, если они из-за этого смеялись! И что же, впрочем, тут удивительного, если и о самом Господе, когда Он изгонял бесов, они говорят, что "имеет в Себе веельзевула" (Мк.3:22)? Где господствует наглость, там заботятся лишь о том одном, чтобы что-нибудь сказать; не о том, чтобы сказать что-нибудь разумное, а – лишь бы что-нибудь сказать. "Они напились сладкого вина". Верно, так, – потому что люди, окруженные столькими опасностями, трепещущие за саму жизнь, находящееся в такой печали, смеют говорить подобное! И смотри: так как это было невероятно, то, чтобы ввести в заблуждение слушателей и показать, что (апостолы) действительно пьяны, – все приписывают качеству (напитка) и говорят: "они напились сладкого вина". "Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им". Там ты видишь его попечительность, а здесь мужество. Пусть они удивлялись, пусть они были поражены; но и при этом не подать голос среди такого множества народа? Если и тогда, когда говоришь между своими, приходишь в смущение, то тем больше – когда говоришь между врагами, между людьми, дышащими убийством. А что (апостолы) не пьяны, это сейчас же сделалось очевидным из их голоса, потому что они не пришли, подобно одержимым, в исступление, и не были лишены свободы владеть собою. Но что значит: "с одиннадцатью"? Это значит, что они защищались общим голосом: Петр служил устами всех, а прочие одиннадцать (учеников) предстояли, подтверждая его слова своим свидетельством. "Возвысил голос свой", т.е., заговорил с великим дерзновением.