Прежде, нежели ученики предложили прошение свое, Господь вначале ободрил их словами, возбуждавшими в них радость, желая показать, что дверь Его отверста просящим Его право. А как скоро объявили они прошение свое, – опечалил их, желая показать, что дверь Его затворена для просящих лукаво.
Если бы Господь наш, по Своему предведению, отринул молитву их прежде, нежели она была изречена устами их, то можно было бы подумать, что затворяет Он дверь Свою молитвам нашим. Но теперь стало видно, что сами молящиеся заграждают себе дверь, когда просят не как должно.
Не как должно молится тот, кто в одном деле соединяет и излагает множество других дел. Погибает дело его, как и дело сынов Зеведеевых. Да не будет и с нами того, чтобы погибло дело наше.
Хотя бы кто и хотел, не в состоянии будет исчислить все те предлоги, какие придумывают и представляют люди. Они идут все выше и выше, и в стремлении своем преступают всякую меру, оставив стезю правую, идут не тем путем. И если бы кто в состоянии был изобразить сие, то мог бы он и море измерить горстью.
Мудрый Врач видит, что яд высокомерия начинает разливаться в сынах Зеведеевых, и поспешает остановить его действие, чтобы не распространился он на все тело, то есть на всех двенадцать учеников Его, чтобы и они также не отважились на всякие прошения. Врач пресекает причину болезни, заграждает вредоносный источник.
И ты, намереваясь просить, прежде нежели прибегнешь ты к Подателю, рассмотри прошение свое, чисто ли оно, внимательно вникни в причину, побуждающую к прошению. Если побуждение, по которому просим, влечет за собой вред, то Уврачевавший сынов Зеведеевых да заградит источники наших прошений.
Всякий, кто просит, должен уподобляться Подателю. Он может дать нам все, но не дает того, что пагубно. Он всегда может простить грехи, но не прощает иногда по правде Своей. Он всегда может отказать в милости, но не попускает этого иногда благость Его.
Страх и любовь стоят на страже уст – этого источника слов. Страх останавливает слова срамные, любовь изводит слова досточестные. Уста могли бы не произнести доброго слова, но этого не допустит любовь; могли бы извести слово лукавое, но этого не допустит страх правды.
Уста, из которых выходит и доброе, и лукавое, – необузданный конь; поэтому нужда для них узда, иначе стремление их увлечет в пропасть, потому что путь их среди пропастей. Только при тщательных предосторожностях могут они, даже и днем, совершать путь свой без преткновений и падений.
Все прошения наши восходят к единому Богу: единый слух невидимого Величия внимает прошениям нашим и различает их. Если просим полезное, – приемлет прошение, если вредное, – отвергает. Уста могут просить все, но Бог исполняет только то, что полезно.
Все прошения, приносимые Божеству верой, приемлются Им из рук ее. Обеты и дары, приносимые руками ее, вожделенны Богу. Божественное величие желает получить плоды из рук веры, потому что она очищает сердце просящего от безобразия сомнений ума.
Прошения уст, если корень их твердо насажден в сердце, собираются в Божие точило. Если же Бог медлит исполнить их, не должно скорбеть нам, как и вертоградарь не сетует, но ждет, пока созреет в винограднике его плод, дающий жизнь во время свое.
Благий Податель смотрит и на прошение, и на время. Как плод, снятый прежде времени, вреден, так и дар, не вовремя данный, причиняет вред, а впоследствии – он же полезен. Если прошение неблаговременно, то Податель медлит исполнить его.
Податель премудр. Он смотрит на прошение и на время. Если видит, что прошение в настоящее время бесполезно, но будет полезно впоследствии, блюдет исполнение его до другого времени. Хотя и прискорбно просящему, что не исполнилось прошение его в то же время, но Податель в свое время утешит его пользой.
Божество для нас то же, что для детища матерь, питающая его молоком. Она до известного времени сберегает свои пособия; знает, когда лишить детище молока, и когда должно напитать его молоком, или когда накормить хлебом. И сообразно с мерой его возраста предлагает ему свои пособия.
Правда – для всех прошений то же, что на море пристань. Справедливое прошение она приемлет, а несправедливому не дает в себе места. Если бы исполнялись все прошения, то произошло бы пагубное неустройство, потому что просящие стали бы своими прошениями вредить друг другу.
Хвала Тому, Кто слышит все! Его правда – горнило для всех прошений. Одобряет она прошение истинное, потому что в нем сокрыта жизнь для просящих, осуждает прошение лживое, потому что в нем таится смерть для просящего. Неведением приукрашивается всякое прошение в устах, но Всеведущий испытует его слухом Своим.