22. А теперь, оставив слезы, обращусь к себе чтобы самому против воли не сделаться достойным слез, и рассмотрю свое положение. Сынове человечестии (ибо к вам простирается слово), доколе тяжкосердии и дебелы мыслью, вскую любите суету, и ищете лжи (Пс. 4:3), почитая здешнюю жизнь чем-то великим и немногие дни сии многочисленными, а сего вожделенного и приятного разлучения отвращаясь, как чего-то тяжкого и ужасного? Еще ли не познаем самих себя? Не отвергнем видимого? Не обратим взоров к мысленному? Ежели скорбеть о чем-нибудь должно, то не поболезнуем ли о продолжении пришельствия (Пс. 109:5) вместе с божественным Давидом, который называет все земное селениями тьмы,[112] местом озлобления (Пс. 43:20), тимением глубины (Пс. 68:3), сению смертною (Пс. 106:10)? Поболезнуем, потому что медлим в гробах, которые носим с собой; потому что мы, бывшие богами, умираем, как люди, греховной смертью. Сей-то страх объемлет меня; о сем помышляю день и ночь; не позволяют мне успокоиться и будущая слава, и будущий суд. Одной столько желаю, что могу сказать: исчезает во спасение Твое душа моя (Пс. 118:81), а другого ужасаюсь и отвращаюсь. И страшит меня не то, что сие тело мое, удоборазрушаемое и тленное, совершенно погибнет, но то, что славное творение Божие (славное, когда преуспевает в добре, а равно и бесчестное, когда грешит), творение, в котором есть ум, закон и надежда, осуждено будет на одинаковое бесславие с неразумными и по разлучении с телом станет ничем его не лучше, чего и желали бы люди порочные и достойные будущего огня. 23. О, если бы мне умертвить уды, яже на земли (Кол. 3:5)! О, если бы мне, идя путем узким, для немногих проходимым, а не широким и легким, все принести в жертву духу! Ибо славно и велико то, что последует за сим; уповаемое более того, чего мы достойны. Что есть человек, яко помниши его (Пс. 8:5)? Какая это новая обо мне тайна! Мал я и велик, унижен и превознесен, смертен и бессмертен, я вместе земной и небесный! Одно у меня общее с дольним миром, а другое – с Богом; одно – с плотью, а другое – с Духом! Со Христом должно мне спогребстись, со Христом воскреснуть, Христу сонаследовать, стать сыном Божиим, даже богом!
Видите, куда, наконец, возвело нас слово. Я готов почти благодарить постигшую нас горесть, которая расположила меня к такому любомудрию и даже соделала пламенно желающим преселиться отселе. Сие предназначает нам великая тайна, предназначает Бог, за нас вочеловечившийся и обнищавший, чтобы восставить плоть, спасти образ и воссоздать человека, да будем вси едино о Христе, Который во всех нас соделался совершенно всем тем, что Сам Он есть; да не будет в нас более ни мужеский пол, ни женский, ни варвар, ни скиф, ни раб, ни свободь (Гал. 3:28, 29), так как это плотские признаки; но да имеем един Божий образ, которым и по которому мы созданы; да изобразится и отпечатлеется в нас оный столько, чтобы по нем только могли узнавать нас. 24. И в сем надеемся успеть по великому человеколюбию великодаровитого Бога, Который, требуя малого, искренно любящим Его и в настоящем, и в будущем дарует великая, будем все переносить, все терпеть ради любви к Нему и по упованию, за все благодарить, как за десная, так и за шуяя, то есть за приятное и за скорбное; потому что Божие слово часто и последнее обращает в оружие спасения (2 Кор. 6:7). Вверим Богу и наши души, и души тех, которые предварили нас в месте успокоения; потому что были на общем пути как бы готовее нас.
112
Селения тьмы, по изъяснению св. Богослова, как вероятно, суть то же, что и селения Кидарские (Пс. 119:5).