Экзегетической по жанру является и догматико-полемическая антиарианская «Беседа на слова: Все Мне предано Отцем Моим (Мф. 11:27)» (около 340–342 годов),[94] в которой свт. Афанасий опровергает арианское толкование данного библейского места в смысле принятия Сыном божества от Отца (а не владения им от вечности) и на основании Ин. 16:15 (все, что имеет Отец, есть Мое), доказывает единство по сущности Отца и Сына, а обсуждаемые слова из Мф. 11:27 относит к воспринятой человечеством Христовым власти над миром. Сюда же С. Пападопулос добавляет, по его словам, «признаваемую ныне многими подлинной» беседу «О страдании Господа и о Кресте».[95]
Аскетические произведения представлены знаменитой «Жизнью святого Антония» (около 357 года), в которой св. Афанасий предстает как новатор, составляя первое жизнеописание подвижника и к тому же родоначальника христианского монашества преп. Антония Великого (250–356). Отметим, что это произведение (по жанру одновременно похвала святому, монашеское житие и аскетический трактат) оказало огромное влияние на весь христианский мир, и в том числе на Западе (вскоре после создания переведено на латинский язык), и способствовало распространению монашества и, в частности, обращению в христианство блж. Августина. Из сочинения ясно, что св. Афанасий лично общался со св. Антонием. В произведении изображается монашеский путь св. Антония от самого начала и до достижения христианского совершенства и святости. Красочно описываются благодатные дары и чудеса св. Антония, а также то, что святой отшельник был убежденным противником арианства; св. Афанасий пишет, что св. Антоний покидал пустыню лишь два раза: первый раз – во время языческих гонений в Александрии в начале IV века, чтобы поддержать мучеников, а второй – чтобы выступить против ариан, и приводит слова Антония Великого о том, что арианство «есть крайняя ересь и предтеча антихриста и что нечестиво говорить о Сыне, что было время, когда Его не было» (Жизнь св. Антония, 69). Как отмечал св. мч. Иоанн Попов, «идеалом св. Афанасия было обожение человеческой природы вследствие соединения с Божеством», и в лице преп. Антония «св. Афанасий видел осуществление своего религиозного идеала, человека, достигшего уже здесь, на земле, возможной для твари меры обожения».[96] Данный идеал обожения для свт. Афанасия немыслим без признания Сына Божия Богом, а не тварью, и св. Антоний твердо стоял на тех же позициях по данному вопросу. Как писал К. Шёнборн, св. Афанасий на примере жития св. Антония «показывает нам всю мощь тайны Христовой. Святые для Афанасия – это “живая христология”».[97]
Некоторые аскетические произведения свт. Афанасия сохранились только в сирийском, коптском, армянском и арабском переводах: «Слово о девстве», два «Послания к девам», «Увещание к девству», отрывки «О девстве», «Подвижнические отрывки».[98]
Большой массив среди творений св. Афанасия представляют собой послания и письма. Среди них на первом месте стоят четыре догматических Послания к Серапиону Тмуисскому о Святом Духе (356–362 годы), написанные против духоборов. В этих посланиях св. Афанасий подробно разбирает библейские цитаты, на которые ссылались еретики и которые, по их мысли, должны свидетельствовать в пользу тварности Святого Духа, и доказывает, что словом «дух» в Библии не всегда обозначался именно Святой Дух, но так назывались и Ангелы, и демоны, и даже дуновение ветров, то есть тварь. Однако там, где в Писании говорится о Духе Божием, имеется в виду Святой Дух – вечный, неизменяемый и Божественный, един от Святой Троицы.
«Христологической проблематике посвящены написанные в 371–372 годах “Послание к Эпиктету”, “Послание к Адельфию” и “Послание к Максиму философу”. В них он, опровергая обвинения ариан, будто бы православные поклоняются человеческой природе Христа, утверждает, что человеческая и Божественная природы во Христе нераздельны, поклонение же воздается не природе, а воплотившемуся Слову».[99] Ш. Каннегиссер назвал последнее десятилетие жизни св. Афанасия lʼété indien (бабьим летом) христологии св. Афанасия.[100] «Послание к Эпиктету» имеет особое богословское значение, поскольку ложится в основание «сотериологической христологии, и IV Вселенский Собор рассматривал его как удивительное выражение своего богословия».[101] «В “Послании о постановлениях Никейского Собора” (350–351 годы) св. Афанасий отстаивает никейские вероопределения, в особенности термин “единосущный” (ὁμοούσιος), отвергаемый арианами»,[102] и «“из сущности Отца”... и доказывает, что хотя эти выражения и не библейские, однако же полностью соответствуют духу Писания, который по благодати Святого Духа и истолковали отцы Собора»[103] в Никее.
94
Пападопулос полагает, что это сохранившийся отрывок из большего труда (
96
100