29. Если же крестным знамением и верой во Христа попирается смерть, то пред судом истины ясно видно, что одержал победу и восторжествовал над смертью и довел ее до изнеможения не кто иной, как Сам Христос. И если прежде смерть была сильна, а потому и страшна, ныне же по пришествии Спасителя, после смерти и воскресения тела Его, смерть пренебрегается, то ясно, что она упразднена и побеждена Христом, взошедшим на крест. Если по прошествии ночи является солнце и озаряются все надземные места под солнцем, то, конечно, нет сомнения, что это то же самое солнце, которое повсюду разлило лучи свои, и тьму рассеяло, и все осветило. Так, поскольку смерть пренебрегается и попирается со времени спасительного явления в теле и крестной кончины Спасителя, <P. 370> то ясно, что Тот же Спаситель, Который явился в теле и упразднил смерть, и ныне ежедневно торжествует над ней в учениках Своих. Ибо когда видим, что люди, по природе немощные, устремляются на смерть, не ужасаются ее разрушительности, не страшатся нисхождения в ад, но с готовностью сердца призывают на себя смерть, не трепещут мучений, но идти за Христа на смерть предпочитают даже здешней жизни, или когда мы бываем зрителями того, как мужи, жены и малые дети по благочестивой вере во Христа стремятся и спешат на смерть, – тогда будет ли кто-то столь скудоумен или столь маловерен и до того ослеплен умом, чтобы не понять и не рассудить, что Христос, за Которого люди терпят мучение, Сам уготовляет и дает каждому победу над смертью, приводя ее в изнеможение в каждом из уверовавших в Него и носящих на себе крестное знамение? Кто видит попираемую змею, особенно если знал прежнюю ее свирепость, тот [Col. 148] не сомневается уже, что змея мертва и совершенно изнемогла, если только не повредился он в уме и здравы у него телесные чувства. Кто, видя, что дети играют львом, не познает из этого, что лев мертв или потерял всю свою силу? Как можно увериться в истине этого своими глазами, так, поскольку верующие во Христа смеются над смертью и пренебрегают ею, никто да не сомневается более, <P. 372> никто да не остается в неверии, что смерть упразднена Христом и разрушительность ее уничтожена и прекращена.
30. Сказанное перед этим служит немаловажным подтверждением того, что смерть упразднена и Крест Господень есть знамение победы над ней. А что общим для всех Спасителем и истинною Жизнью – Христом совершено уже бессмертное воскресение тела, на то для имеющего здравое око ума яснейшее всякого слова доказательство является в видимом. Ибо если, как показано в этом слове, смерть упразднена и при Христовом содействии все попирают ее, то тем более Сам Он первый попрал и упразднил ее Своим собственным телом. По умерщвлении же Им смерти чему надлежало быть? Не тому ли, чтобы тело воскресло и этим явлено было торжество над смертью? Из чего же и явствовало бы, что смерть упразднена, если бы не воскресло Господне тело?
Если же кому-то недостаточно еще этого доказательства воскресения Господнего, то пусть удостоверится в утверждаемом тем, что видит перед глазами. Ибо если сделавшийся мертвым не может никак действовать и благотворность его простирается только до гроба, а потом прекращается, одним же живым можно действовать и иметь влияние на людей, то кому угодно, пусть рассмотрит и вследствие увиденного сделается судьей и признает истину. Поскольку Спаситель так действует на людей и ежедневно повсюду такое множество населяющих <P. 374> Элладу и варварскую землю невидимо убеждает приступать к вере в Него и покоряться учению Его, то будет ли еще кто-либо колебаться мыслью, что действительно было воскресение Спасителя и что Христос жив, вернее же сказать, что Он есть Жизнь? Свойственно ли мертвому приводить мысль человеческую в такое умиление, чтобы люди отрекались от отеческих законов и поклонялись Христову учению? Или если Христос бездействен (ибо таким быть свойственно мертвому), то каким образом прекращает Он действенность в действующих живых, и прелюбодей уже не прелюбодействует, человекоубийца уже не убивает, обидчик не домогается уже корысти, а нечестивец наконец становится благочестивым? Если не воскрес Он, но мертв, то как же ложных богов, которые, по утверждению неверующих, живы, и чествуемых ими демонов изгоняет, преследует и низлагает? Ибо где только именуются Христос и вера Его, там истребляется всякое идолослужение, [Col. 149] обличается всякая бесовская прелесть. Ни один демон не терпит и имени Христова, но едва слышит его, как предается бегству. А это – дело не мертвого, но живого, и преимущественно дело Божие. Иначе смешно будет об изгоняемых Им демонах и упраздняемых Им идолах утверждать, что они живы, а о Том, Кто изгоняет Своей силой и обращает их в ничто, <P. 376> Кого все исповедуют Сыном Божиим, – о Том говорить, что Он мертв.