А. С.) призывал по имени Афанасия, но Афанасий был в отсутствии. Находившийся тут другой соименный отозвался на зов епископа, но он ничего не говорил ему, так как не его разумел, и опять стал звать. Повторив это несколько раз, блаженный Александр не отвечал присутствующему, но обращался к отсутствовавшему и, наконец, пророчески сказал: “Афанасий! Ты думаешь избегнуть, но не избегнешь”, – давая этим знать, что призывал его на подвиги».[31] Судя по всему, избрание молодого диакона приветствовалось не всеми египетскими христианами; во всяком случае, арианский церковный историк Филосторгий пишет, что рукоположение нового александрийского архиерея произошло втайне.[32] Безусловно, за этим сообщением стоят инсинуации врагов святителя, но какая-то оппозиция в Египте, восстававшая против его избрания на Александрийскую кафедру, несомненно, существовала.[33] Кроме того, были, видимо, некоторые трения между египетским епископатом и александрийским клиром вкупе с александрийским верующим народом. По этому поводу наш исследователь замечает: «Итак, избирается в епископы человек молодой, следовательно, полный сил и энергии, фактический правитель епархии, “хотя и не занимавший епископского престола”; избирается человек, на которого умиравший епископ указал как на своего преемника. И что же мы видим? Епископы, которые до сих пор беспрекословно совершали хиротонию над избранниками клира и народа в Александрии, теперь вдруг не соглашаются по какой-то причине рукоположить Афанасия, так что народ в течение нескольких дней и ночей, не расходясь из храма, “вопиет, взывает, требует, заклинает” собравшихся епископов, желая видеть на александрийской кафедре именно Афанасия».[34] Впрочем, не эти трения и не эта оппозиция определяли ситуацию в Египетской церкви, поскольку подавляющее большинство египетских христиан единодушно поддерживали молодого архиерея. Первыми делами святителя на поприще архипастырского служения было укрепление и сплочение Египетской церкви: он посетил многие епархии и приходы, побывав и во многих монастырях и келлиях подвижников. Так, в 329–334 годах он побывал и в Фиваиде, в Пентаполе и в ряде мест пустыни Сахары (доходя до Ливии), а также во многих районах Дельты. Во время этих пастырских путешествий особенно тесные отношения установились у св. Афанасия со многими монашескими общинами.[35] В частности, он некоторое время пребывал в Тавенниси, но вряд ли виделся с преп. Пахомием, ибо епископ Тентирский Серапион «просил Афанасия назначить Пахомия “священником и отцом над всеми монахами своего округа”. Узнав об этом, Пахомий скрылся и вышел лишь тогда, когда Афанасий уехал».[36] Заботился молодой архипастырь и о просвещении язычников – в частности, он рукоположил первого эфиопского епископа Фрументия, положив начало истории Эфиопской церкви. Естественно, его деятельность как архиепископа не обошлась без искушений. Самым серьезным из них был мелетианский раскол внутри Египетской церкви того времени, возникший при последних гонениях на христиан в начале IV века.[37] Этот раскол представлял серьезнейшую угрозу уже для предшественника и благодетеля св. Афанасия – св. Александра, ибо мелетиане обладали большим влиянием в Египте, поскольку к ним принадлежало 35 епископов, что составляло почти половину всех епископских кафедр в этой области Римской империи.[38] По обычаю большинства раскольников, мелетиане отличались упрямством, склочностью и склонностью к интригам. Именно они, по словам Созомена, выступили главными оппонентами избрания свт. Афанасия на Александрийскую кафедру,[39] а затем не переставали строить козни против него. И не случайно, что при начавшейся «антиникейской реакции» они вступают в союз с арианами.[40] Когда Евсевий Никомидийский, главный вдохновитель этой реакции и защитник Ария, просит св. Афанасия принять ересиарха в общение, а святитель, естественно, отказывается, то Евсевий вступает в союз с мелетианами и начинает строить козни против святителя. Сам Афанасий говорит об этом так: Евсевий «посылает к мелетианам, склоняет их на свою сторону многими обещаниями, тайно делается их другом и входит с ними в договоры на случай, какой будет усмотрен. Итак, сначала прислал он ко мне, убеждая меня принять ариан, и не на письме угрожал, а в письме просил. Поелику же, возражал ему я, говоря, что надлежит принимать изобретших ересь вопреки истине и преданных анафеме Вселенским Собором, то делает он, что и царь, блаженный памяти Константин, пишет ко мне с угрозами».[41] Многочисленные наветы врагов святителя первоначально не имели успеха, ибо Афанасий сумел оправдаться перед императором Константином, прибыв к тому в Никомидию (331 год). Однако арианствующие не оставили своих попыток низвергнуть этого столпа Православия. В 335 году состоялся собор в Тире, куда съехались около 60 епископов; на него (после грозного повеления императора) прибыл и св. Афанасий с 48 египетскими епископами. Однако этих епископов даже не пустили на собор, который сразу стал судилищем над св. Афанасием.[42] Здесь арианствующее большинство взяло вверх: они назначили комиссию для расследования возводимых на святителя обвинений, в которую вошли шесть самых явных врагов его (Феогнис Никейский, Марий Халкидонский и др.). Обвинения были заведомо ложны (как, например, обвинение в убийстве некоего епископа Арсения, который был приведен сторонниками Афанасия на собор живым, и т. д.), но ждать от этой комиссии какой-либо объективности не приходилось, и Александрийский предстоятель уехал искать правосудия у императора; Тирский же собор заочно осудил его. Впрочем, как сообщает Созомен, «многим присутствующим на соборе иереям этот суд показался несправедливым. Говорят, что бывший там исповедник Пафнутий, взяв за руку иерусалимского епископа Максима, встал и сказал: мы, исповедники, которым за благочестие избодены очи и подрезаны колена, не должны принимать участия в совещании людей лукавых».[43] Однако император Константин, попав в сети клеветнических интриг ариан, сослал святителя в Трир (Августа Треверов).[44] Началась первая ссылка свт. Афанасия, продолжавшаяся с 335 по 337 год.
вернуться
Сократ Схоластик. Церковная история II, 17.
вернуться
В передаче патриарха свт. Фотия это сообщение звучит так: «Этот нечестивый орган лжи говорит, будто по смерти Александра Александрийского, когда разные лица избирали разных и это продолжалось довольно времени, божественный Афанасий поздно вечером вбежал в церковь св. Дионисия и, нашедши там каких-то двух египетских епископов, затворил при помощи своих сообщников двери и требовал себе хиротонии. Рукополагатели долго отказывались, но так как приступили к ним с насилием, которое превышало их волю и власть, то они и совершили угодное Афанасию. Прочие бывшие в городе епископы за такую его вину предали его анафеме; но Афанасий, устраивая все по-своему, написал к царю, как бы от имени городского общества, что он избран на архиерейство» (Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. Рязань, 2004. С. 366).
вернуться
Высказывается мнение, что то была двойная оппозиция: со стороны мелетиан и со стороны сторонников Ария. См.: Behr J. The Nicene Faith. Part I. N.Y., 2004. P. 71.
вернуться
Лоллий (Юрьевский), архиеп. Александрия и Египет. СПб., 2001. С. 90. Как считает этот преосвященный исследователь, это зависело от решения Никейского Собора, который выделил в избрании Александрийского епископа два момента, до того слитые: «избрание» и «искус». Причем «“избрание” принадлежало клиру и народу вдовствующей епископии, а “искус” – Собору епископов, которые должны были утвердить избрание и рукоположить избранного, удостоверившись в его догматических воззрениях, нравственных качествах и пастырских способностях. При избрании св. Афанасия в новом для Александрии порядке, установленном Вселенским Собором, епископы для первого раза (как и всегда бывает) произвели “искус” настолько строго, что Церковь Христова едва не лишилась достойнейшего и великого святителя, и только неотступные мольбы народа склонили суровых епископов на милость» (Там же. С. 97).
вернуться
См.: Harmless W. Desert Christians. An Introduction to the Literature of Early Monasticism. Oxford, 2004. P. 34.
вернуться
Хосроев А. Л. Пахомий Великий: Из ранней истории общежительного монашества в Египте. СПб., 2004. С. 51–52.
вернуться
См.: Болотов В. В. Лекции по истории Древней Церкви. Т. 2. СПб., 1910. С. 423–428.
вернуться
См.: Martin A. Athanase et le mélitiens (325–335) // Politique et théologie chez Athanase d'Alexandrie. Actes du Colloque de Chantilly 23–25 septembre 1973 / Ed. par Ch. Kannengiesser. Paris, 1974. P. 31–61.
вернуться
См.: Созомен. Церковная история II, 17, 4.
вернуться
По словам В. В. Болотова (Лекции по истории Древней Церкви. С. 428), «между православными Египта мелетиане пользовались такою же нелестной репутациею, как и сами ариане».
вернуться
Свт. Афанасий Великий. Апология против ариан, 59.
вернуться
См. предисловие к изданию: Athanase d’Alexandrie. Apologie а l'empereur Constance. Apologie pour sa fuite / Ed. Par J.-M. Szymusiak // Sources chrétiennes. № 56. Paris, 1958. P. 18–19.
вернуться
«Константин, не будучи, наконец, в состоянии разобраться во всем этом, не зная, кто прав и кто виноват, отчаялся добиться истины. Думая, что Афанасий все же является причиной или поводом смут и желая успокоить Церковь, он, раздраженный кипевшими кругом несогласиями и распрями, не разбирая уже дела, отправил Афанасия в ссылку в Трир, в столицу Галлии, несмотря на все доказательства и клятвы епископа, что невинен. Но выбрать другого епископа в Александрии вместо Афанасия Константин, однако, не позволил» (Владимир (Благоразумов), иером. Св. Афанасий Александрийский. С. 80).