Но даже и при такой угрозе Пилат все еще не согласился с иудеями, [желая] во что бы то ни стало поступить по своему первому убеждению [и отстоять Неповинного].[1120] Ведь если бы Пилат даже и не согласился с иудеями, то они все равно умертвили бы Господа либо камнями, либо распилили бы Его деревянной пилой. А если бы таковое произошло, мы лишились бы Креста, поскольку древо креста было способом казни у римлян. Потому Пилат и вопрошал иудеев: что же вы хотите, что бы я сотворил Иисусу, называемому Христом? (Мф. 27:22). Они же, понадеявшись на римское наказание, завопили: Распни, распни Его (Ин. 19:15). И тотчас же Пилат дал знак согласия, поскольку принял этот знак свыше (ср. Ин. 19:11).
5. Вот потому для этого благоустройства [вселенной] и было дано законоположение о переписи, ибо, не будь Креста, тело Господне не было бы [впоследствии] предано земле совершенным. Ведь иудеи по чрезвычайному ожесточению намеревались предать тело Господне либо огню, либо утопить в море. Если даже угодного им Иеремию они ввергли в грязный ров, то как бы они поступили с Господним телом, если бы не имели римского закона, который подвергает наказаниям за проступки? А потому когда иудеи [в очередной раз] не соглашаются с Пилатом – взять тело Господне, то приступил к тому Иосиф из Аримафеи, друг Пилатов, и просил у него тело Господне и оказал [затем] тому [телу Христову] поистине несравнимую ни с чем честь. В силу сказанного и была необходимость в переписи от Августа Кесаря. [Col. 952]
Но хотя обручник Девы, как только что ты слышал, и был в смущении, однако он участвовал в событиях, послуживших началу благоустроения всего мира. А почему обручник Девы опечалился, выслушай в кратких словах. Когда обручник Девы Иосиф, как ты недавно слышал, по причине переписи, бывшей при Августе, достиг Вифлеема с Марией, обрученной ему женою, бывшей непраздной, он еще не знал тайноводственного (τὸ μυσταγωγούμενον) по поводу Девы, еще не получил изречения Ангельского. Дева же, напротив, имела достоверное о том знание, сперва из слова, затем и по [носимому в Себе] Плоду, и насколько возрастало чрево, настолько Дева становилась спокойнее, одновременно и сохраняя неоскверненным девство, и безмятежно нося Плод, не столько Им утруждаемая, сколько Им облегчаемая.
6. Но Иосиф был охвачен душевной борьбой: видя, что Она носит во чреве, но не зная внутреннего Сокровища, пребывал в смущении и потому на пути обращался (ἀντέβαλλε)[1121] к Деве с такими словами, говоря:[1122] «Что за славу [приобрела] Ты (Τί σοι τὸ δόξαν), Мария? Не Ты ли, Мария, почтенная Дева, в священных чертогах храма воспитанная? Не Ты ли, Мария, даже лица мужского видеть не позволявшая? Не Ты ли, Мария, и даже против Твоего изволения согласилась обручиться со мной лишь из послушания? Не Ты ли, Мария, молившаяся о том, чтобы соблюсти девства неувядаемую розу? Не Ты ли, Мария, Сусанну возлюбившая и Египет возненавидевшая? Не Ты ли, Мария, о претерпевшей насилие Фамари (см. 2 Цар. 13:1-19) часто читавшая и распутного Амнона возгнушавшаяся? Где же Твоего целомудрия святилище? Где Твоей чистоты неоскверненный чертог? Где Твоего взора почтительность? Я стыжусь, а Ты [, смотрю,] чувствуешь в Себе дерзновение? Не потому ли, что я умалчиваю о Твоем грехе, Ты спешишь стать ближе к Тому, Кто в Тебе?[1123] Не видишь ли вздутие Твоего чрева? Внутри Плод бьется, и Ты, словно нисколько не подверженная искушениям, радуешься? Ступай, Мария, возвратись в дом Свой. Взыщи там похитителя Твоего целомудрия, с ним и запишись. Я не принимаю не подобающего мне поношения, и Ты не находишь у меня никакого оправдания для наказания».
Дева же в ответ Иосифу: «Для чего негодуешь на Меня, Мой обручник? Что осуждаешь Меня как распутную? Что дерзкими глазами смотришь на Плод Моего чрева? Для чего заставляешь Меня краснеть? Стала Я славой женам, ибо первоначальный их стыд совлекла. Еву воззвала, огненный меч удалила, и ты принуждаешь Меня укрываться? Ты не можешь Меня подвергнуть никакому наказанию, поскольку Я всеобщего Владыку ношу. Если Я Сама буду свидетельствовать о Себе, то окажусь тщеславной. Немного потерпи, Иосиф, и пастыри тебя уверят, волхвы же [совершенно] удостоверят, звезда устыдит. Ангелы тебя приведут в сокрушение. Сейчас ты сомневаешься, но немного позже прославишь Меня, когда услышишь, как небесное Воинство согласно поет: Слава [Col. 953] в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2:14). Тогда ты преклонишь колени и не будешь исследовать [Чудо]. Разве не видишь [особенности] пути нашего перехода, Иосиф, и что никакой муж не сопутствует нам? Не видишь солнца, облаченного в более блистательную одежду? Не видишь, как играет всякая тварь? Не видишь, как выступают горы? Не видишь, как радуются холмы? Не видишь, как потоки вод переполняются? Не видишь, что Иордан течет вне русла? По этим знамениям и делам заключай [о Моей невинности] и не будь в недоумении, Иосиф, из-за того, что непраздна Я. Я была взята [в дело Всевышнего], но не осквернилась. Я представила [на время Ему] чрево, но не осквернила Своего девства. Не сомневайся в предстоящем деле, Иосиф. Ибо когда Я буду осмотрена повивальной бабкой (μαιωθήσομαι),[1124] тогда несколько Меня познают. Ныне Я поносима, тогда буду ублажаема. Сейчас ты изгоняешь Меня как виновную, тогда же будешь призывать как Святую, стоящую вблизи [Того, Кого Я произведу на свет]. Не величайся, Иосиф, что полагаешь Меня охранять, ибо поистине Я храню тебя. Ибо Тот, Кто благоволил чрево Мое устроить Себе в Скинию, Сей есть сторож виноградника (ἀμπελοφύλαξ) [Моего, хранитель] всей природы. Итак, [оставь ныне свое сомнение,] пойдем и запишемся, чтобы исполнился и воинский закон, и изданный царский эдикт».
1120
Имеется в виду, что хотя он после все же им и уступил и, убоявшись, отдал Христа на смерть, тем не менее Его смерть произошла не из-за человеческих страстей, а по предвечному Троичному Совету, определившему Сына Божия на Искупительную Жертву для спасения мира. –
1122
Следующий далее фрагмент «принадлежит, несомненно, к одной из вдохновенных страниц греческой гомилетики, богатой всеми общеизвестными средствами риторики» (