5. Ибо всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, будет назван святым [Col. 980] Господу (ср. Лк. 2:23; Исх. 13:2). Итак, что же – всякий первенец в таком случае непременно будет святым?[1152] Не придется ли тебе уже назвать святыми у Господа и Измаила, и Исава, и прежде тех Каина, и многих других из безбожных и проклятых людей в силу того, что они первые отверзли ложесна? Но по какой тогда причине об Измаиле говорится: выгони рабыню и сына ее (Быт. 21:10)? Почему сказано о Исаве: Иакова Я возлюбил, Исава же возненавидел (Мал. 1:2)? И если бы Каин был святым для Господа, то по какой причине тогда требовалось семикратное отмщение за [совершённое им] убийство? И если всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, будет назван святым Господу, то в чем имеет преимущество Христос по сравнению с Рувимом? Что у Него будет большего по сравнению с Амноном? Придется тогда признать и их святыми, потому что они первенцы, для которых и утроба так или иначе должна была прежде раскрыться.
«Но ты смотри, не держись излишне упрямо буквы,[1153] не удались далее от цели, которую она имеет. Ведь, – говорит евангелист, – я не в том смысле сказал, что „всякий первенец мужского пола должен быть назван святым Господу“, ибо в противном случае святость перешла бы и на неразумную природу, но, сказав, что „всякий отверзающий утробу мужеский пол“, подразумевал, что только в том случае плод рождается святым, когда он зачинается неискусомужно, когда [бывает это] ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но зачатие рождаемого происходит от Святого Духа (Ин. 1:13), когда никто не стучит и не ударяет утробу извне, но Сам Младенец отверз бы ее изнутри, когда при незыблемо хранимых внутри печатях и запорах девства рождаемый плод изойдет вовне, – тогда, и только в этом случае, всякий мужеский пол, отверзая ложесна, действительно назовется святым Господу». Здесь, в обычном земном рождении, отверзать ложесна матери не является делом детей, но происходит от сближения мужа с женой, ибо, говорит Писание, познал Адам его жену Еву, и она зачала, и родила Каина (Быт. 4:1), но в случае со Христом было не так: Сам Плод открыл двери чрева без необходимости какой-либо внешней плотской связи. Действительно, прежде, говорит, нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого (Мф. 1:18). Так же вместе [с вышесказанным] можно понять и истолковать глас [Архангела Гавриила], который Дева услышала извне, чтобы последующее понималось так: всякий [младенец] мужеского пола, разверзающий ложесна Девы, назовется святым Господу. Это произошло только со Христом и ни с кем другим таковое не было у Него общим. Ибо Он единственный отверз лоно Девы, родившись по плоти. И также эту Деву Он сохранил Девой как до Своего Рождества, так и после.
6. И чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных (Лк. 2:24). Что же? Разве и жертвы за Себя Господь принес по Закону? Но почему тогда Павел говорит: Таков и должен быть у нас первосвященник, Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа; ибо Он совершил это однажды, принесши [в жертву] Себя Самого (Евр. 7:26-27), то есть посредством Креста Он однажды принес Себя в жертву? Но если Младенца [Col. 981] ныне [родители] приносят, чтобы принести жертву, то, во-первых, этим обнаружится, что Он Сам исполняет и содействует тому делу, ради которого Он предстал во храме, дабы затем изменить ее [, жертву,] на лучшее. Затем Он окажется и Сам одним из многих, кто находится под проклятием Закона (ср. Гал. 3:10-13). Ибо по какой причине Павел сказал: Христос искупил нас от клятвы закона (Гал. 3:13)? Или разве сказанное [евангелистом] о двух горлицах или двух птенцах не о Младенце? Нет, скажет весьма превосходно евангелист, но о Матери, родившей Плод. И понятно сие из того, что было сказано ранее. Ибо сказанное: когда исполнились дни очищения Ее, принесли Младенца в Иерусалим, чтобы представить Его ко Господу, как предписано в законе Господнем, – о Младенце; а сказанное: и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных (Лк. 2:24), – о Деве и Ее обручнике. Но если то и другое мы бы сказали и о Младенце, то ничего не было бы странного в том. Ведь если Он не считал для Себя низким быть обрезанным в соответствии с Законом, то как отказался бы от жертвы, предписанной Законом? Тот, Кто был столь далек от того, чтобы отвергать или отлагать ее, что Он не отказался креститься крещением Иоанновым, несмотря на то что сам Креститель имел нужду от Него креститься (см. Мф. 3:14). Однако Он настолько снизошел до нас, движимый Своим человеколюбием, что принял не только то, что относится к области Закона, но и сам Крест и смерть, чтобы нас, лежащих внизу, павших из-за преступления, привлечь к Себе.
1152
Подобное истолкование имеется у свт. Амфилохия Иконийского: Слово на Сретение Господне, 2. –