2. Итак, христоносный муж Павел, поскольку и сам был сведущ в том и другом, разъясняя различие между Богом и творениями, так пишет: Бог верен, а всякий человек лжив (Рим. 3:4). Ведь Бог истинен не потому, что Он не лжив, ибо нет ничего противного Ему; и Он не как человек, верность которого подтверждается свидетельством другого, ибо Он никому не подотчетен, – но [Бог истинен,] поскольку рождает Саму Истину и пребывает Отцом Господа, Который говорит: Я есмь истина (Ин. 14:6), ибо истине никогда не возможно сделаться любезной ко лжи. Посему истины, согласно псалмопевцу, взыскает Господь (Пс. 30:24), [всякого] же лживого от Себя изгоняет; чуждого [Себе] творит, говоря: Сынове чуждии солгаша Ми (Пс. 17:45).
Солгали, разумеется, иудеи Спасителю (ср. Пс. 80:26): и прежде, когда обещали сохранить Закон (см. Исх. 24:3), они не пребыли в истине, но поступали противозаконно по отношению к Давшему его, и теперь, когда замышляли смерть для Господа, давшего благодать (ср. Ин. 1:17). Потому они и были отвержены по справедливости, и ту смерть, которую неправдами своими причинили Господу, навлекли в действительности лишь на самих себя, подобно Анании и Сапфире, которые упоминаются в Деяниях апостольских. Ибо те, дав обещание Богу, его не сдержали, и хотя это дело утаилось от других [апостолов], но служитель истины Петр отвергает их, говоря: Ты солгал не человекам, а Богу (Деян. 5:4). И таким образом, произошло великое чудо, ибо то, что было известно одному Петру, смертью, которая постигла Ананию и Сапфиру, он сделал их поступок общеизвестным, дабы всех привести в благоразумие и примером Сапфиры всякого устрашить.
3. Поэтому надлежит знать и не забывать, что обещанное нами Богу уже принадлежит более не нам, но – Богу.[1299] И если мы что-либо берем из него, то берем уже не свое, но как бы грабим Божие. И обещание наше распространяется не только [Col. 189] на имущество, но и на наше слово и само наше произволение. Но если кто-либо хотя и беден состоянием, он тем не менее не беден и произволением, потому что наше великое и Божественное таинство [1300] состоит, конечно, не в [одном] каком-либо денежном обещании, а в совершенном намерении и в вере в Бога. Все мы, конечно, дали обещание, и все мы – должники обещания. Поэтому необходимо девственнице исполнять обет девства, что она и обещала; воздержному же – воздержания, а пребывающим в браке – целомудрия, [сохранение] чести и любви друг ко другу и, наконец, всем – [обет] веры и почтения к Богу, правды и мужества, чтобы не постиг нас, как неразумных, случай с Ананией и Сапфирой. Ради сего предостерегает нас и апостольское слово: Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви (Рим. 13:7). А поскольку возвещающий об этом сам это [сперва] исполнил, потому он дерзновенно обнаруживает и пишет о себе: Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне праведный Судия (2 Тим. 4:7-8). Не солгал он ведь в том, что обещал, но, сохранив обет Богу, получил и сам от истинного Бога непоколебимое обещание.
1299
Этот фрагмент почти дословно приводится в неподлинном сочинении свт. Иоанна Златоуста: