21. Как-то в другой раз, когда сам преподобный сидел и читал братии книгу заповедей отца и епископа Афанасия громко и с большим удовольствием, один из братий, выслушав все их, говорит ему: «Господин, заповеди сии велики, прекрасны и могучи, способны возвеселить сердце человека, могущего сохранить их. Не знаю, господин, впрочем, могут ли эти заповеди сохранить многие [люди], потому что они суровы». Подняв на него глаза, раб Божий с великой кротостью сказал: «Немужественный, унылый, ленивый и малодушный, не знаешь разве, что если сам в себе решишься хранить, то легко их сохранишь и они не будут суровы? Если же придет тебе на сердце [помысл], что невозможно человеку их сохранить, [Col. 588] то и не сохранишь их. Не разумеешь славы Божией, сколь велика она, крепка и удивительна, что Он сотворил мир для человека и дал ему всю власть господствовать над всем, что на земле. Что же это такое, что человек над всем этим господин и над всем способен господствовать? Как же он не сможет одолеть и этих заповедей? Как же Давид победил иноплеменного гиганта воина, человека, со всех сторон закованного [в броню] (см. 1 Цар. 17)? Разве не одним лишь только произволением и верой от сердца? Он лишь помолился Богу. Бог же, видя его решимость, и сердечную веру, и надежду, Сам совершил победу и посредством одного отрока поверг противника (см. 1 Цар. 17:45-51). И познай, что не Давид, но Бог это дело соделал. Подумай о Стефане первомученике, который столько камней от людей принял, и если бы сам не попросил Владыку Христа, то и не предал бы дух [Богу] (см. Деян. 7:59). Но что же мы говорим только о мужах? Подумаем про Иудифь, пришедшую к Олоферну, которая и не помыслила о своей немощи, красоте и уязвимости (см. Иудифь. 13:7-8). Почему же она не сказала сама себе: „Сколько в городе людей, сильных, могучих, смышленых и хитрых, и никто не взялся за такое дело, как же я, слабейшая часть их, дерзну такое сотворить?“ Но ничего подобного она не помыслила, а со всей решимостью и верой приступила ко Всемогущему Богу с дерзновением, и Всемогущий Бог, приняв ее такую убежденность, все остальное Сам довершил. Ибо милостивый Бог не ищет телесной силы, но произволения, усердия и терпения от человека. Невозможно говорить Богу: „Я немощен“. Ибо Бог твоей силы не требует, но произволения сердечного. Скажи мне, какую силу имел разбойник, пригвожденный на древе [крестном] справа [от Спасителя]? Разве не весь целиком он уже во ад отправлялся? А жена, намастившая Господа миром и слезами орошавшая Ему ноги, разве спаслась не одними лишь произволением и верой? Не хочу говорить уж о Фекле и других женах, которые в будущем веке будут, венценосные, со славой предстоять Христу. Малодушные же и ленивые посрамленными пойдут на вечное мучение. Так что все эти заповеди осилит человек, имеющий Господа в сердце своем. Для тех же, которые лишь на устах имеют Господа, сердце же их далеко отстоит от Господа (Мф. 15:8); таковые заповеди суровы и трудноисполнимы из-за лености. Положите же вы, малодушные и легковесные, Господа непрестанно в сердцах ваших – и узнаете, что нет ничего легче, чем заповеди сии, нет ни слаще, ни легче. Ибо для прилагающих усилие есть Царство Божие (ср. Мф. 11:12), просящему дастся, и усердно ищущий найдет, и тому, кто от [чистого] сердца и с терпением стучит, отворят (Мф. 7:8), и Он даже больше [нам] дарует, нежели мы просим. Ибо тщетны [надежды] всякого человека, который здесь желает наслаждаться и отдыхать и там со Христом царствовать. Посему принуждай себя и имей надежду на Бога Вседержителя, ибо у Него корень благости, и источник милости, и пучина милосердия. Ему же слава и величие во веки веков. Аминь».
Слово к Антиоху дуке
[PG. Т. 28. COL. 591]
Иже во святых отца нашего Афанасия, архиепископа Александрийского, к Антиоху дуке [1581]
1. Рассмотрим, благословенный Божий человек, обо всем, во всем и прежде всего, как мы живем и что желаем о себе, зная, что возле нас стоят многие невидимые свидетели того, что мы делаем или о чем помышляем, взирающие не на видимость только, но всматривающиеся в самые души наши и обличающие тайны сердечные. Ибо вокруг нас стоят многие Ангельские чины и сказанное нами, совершаемое и помышляемое, вплоть до [одного только] чистого помышления,[1582] – все на небе точно записывают, чтобы обличить нас в Страшный день Суда, когда вся видимая тварь, колеблемая, в несказанном устремлении [понуждаемая], к собственному скончанию придет, и небо и земля с шумом прейдут, и стихии между ними, сгорев, разрушатся, и воссядет Ветхий днями (Дан. 7:9), и откроются книги и записи наших дел, слов и мыслей, которые верны и неподдельны. Тысячи тысяч служат Ему и тьмы тем предстоят Ему (Дан. 7:10), и угроза огня, повсюду распространяющаяся, и все вокруг объемлющая, и горы, словно воск, растопляющая, ибо огненная река проходит пред Ним, когда тартар и бездна, бездонная и невообразимая яма, тьма внешняя, червь неусыпающий являются [душам] как настоящее. И над душами, когда они ожидают исхода, тяготеет страх гнева Ангелов, карающих и сияющих огнем, которые огнем смотрят, огнем дышат, и готовых наказать всякое беззаконие. Всякая же тварь, земная и небесная среди Ангелов и высших Ангельских Сил на небесах предстоит с трепетом, ожидая страшного объявления Божественной воли. Когда же мы предстанем перед ними, то будут зачитаны наши деяния и будет обнажено сокровенное, тогда все узнают грехи друг друга, читая книгу собственной совести. Обличу тебя, говорит, ибо представлю пред лицем твоим грехи твоя (Пс. 49:21). И обыдут их советы их (Пс. 7:8). И вот человек и дело его – пред Судией неложным, рядом с Которым расположилась великолепная Сила из Небесных чинов; [Судия] высоко восседает, блистая справедливостью. Каждому истинно и праведно, по достоинству воздает: одним – одесную стояние; к таковым благосклонен за их добрые деяния, кроток и любезен с ними, [Col. 592] дает им уготованное от создания мира Царство (Мф. 25:34); тех же, которые стоят ошуюю из-за отсутствия добрых дел, с гневом отсылает в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25:41).
1581
Перевод и примечания выполнены П. К. Доброцветовым по изд.: PG. Т. 28. Соl. 591-597. –