Он только крепче прижимает ее к себе. Слезы текут быстро и тяжело, прерывистые всхлипы вырываются из горла. Он шепчет ей в волосы слова, которых она не слышит, но знает, что слышала их раньше, и хочет, чтобы он разорвал ее, чтобы тоже освободил. Она не может ни видеть, ни дышать, она уверена, что умирает, что, наконец, потеряла всякий здравый рассудок и силы, захваченная морем, — и тонет без единого шанса спастись.
***
Гермиона подскочила от движения, которое уловила боковым зрением, ее сумка с глухим стуком упала на пол, когда она развернулась и вытащила волшебную палочку. Она прищурилась от заливающего комнату света и моргнула, увидев поднятые брови и ленивую ухмылку Малфоя.
— А вот и твое гриффиндорское нетерпение. Предполагается, что ты медленно отравишь меня — так сухой выйдешь из воды и получишь поместье.
Она закатила глаза, ударив его по руке.
— Если бы я вышла за тебя только из-за твоего состояния, ты должен был бы оказаться богаче всех отчимов Блейза, вместе взятых…
— Может, так и есть, — он пожал плечами.
— Любовь или жадность. Вот единственный способ с тобой справиться.
— Я тронут. Почему мы снова вместе? Я мог бы просто жениться на своей работе и подвергнуться такому же насилию.
— Потому что на то, чтобы раздуть твое эго, нужна целая жизнь, и только я способна это сделать, — ответила она, проиграв борьбу с улыбкой из-за его раздраженного смеха. Он открыл было рот, чтобы ответить, но она снова шлепнула его по руке. — Что я говорила насчет того, чтобы красться среди ночи?
Они вместе уже больше пяти лет, но ей не требовалось и четверти этого времени, чтобы понять выражение, которое появлялось на его лице, когда он был взволнован чем-то порочным. Ей потребовалось время, но она точно знала, что он собирается сказать.
— Разве не ты в прошлом месяце рассказала мне кое о какой фанта…
— Я снова тебя ударю.
— Да, — сказал он с ухмылкой и притянул Гермиону к себе, когда она повернулась за сумкой. — Полагаю, это было…
— Очень сложно, — предупредила она. — Почему ты был в темноте? — Если бы это было так, вероятно, он не удивился бы нацеленной на него палочке. Он был крайне искусен в том, чтобы оставаться в образе во время… игр.
— Я собирался спать. — Он поцеловал ее прежде, чем она успела сказать, как устала. Наверное, он заметил ее помятый, измученный вид и все сам понял. Он сместил их на два шага назад в направлении спальни, забирая сумку из ее рук.
— Не бросай ее, — предупредила Гермиона и приподнялась на цыпочки, чтобы снова поцеловать, когда он отстранился.
— Я думал, ты занималась свадебными приглашениями для Лавгуд.
— Верно, но мы не смогли решить, поэтому я захватила домой несколько вариантов. Луна выбрала эту ужасную… стеклянную штуку. Только не спрашивай, каких сов она собиралась отправить с доставкой.
Он что-то пробормотал себе под нос, ставя сумку на пол, и одним движением руки погасил свет.
— Посмотрю на них завтра.
— Они заткнули наши за пояс. До сих пор не понимаю, почему она выбрала меня в подружки невесты.
Гермиона не видела его лица в темноте, но знала, что он приподнял обе брови — левая чуть выше правой — и слегка изогнул губы.
— Наверное, она вообразила все то чудесное, что смогла бы запихнуть тебе в волосы, чтобы отпугнуть своих воображаемых созданий. — Он замолчал, когда она фыркнула. — Нет? А вот я совершенно уверен, что именно так все и будет. И мне придется неделями выковыривать творения Лавгуд из твоих кудрей.
Она зевнула, последовала за ним к кровати и сбросила туфли.
— Моя… невероятная… способность…
— Отлично, Грейнджер. Я как раз… — он бросил носок в сторону корзины для стирки и указал на «Хранитель пустоши» на ночном столике, — дочитаю оставшиеся страницы между твоими паузами, а то еще засну в промежутке.
— Заткнись. Я слишком устала, чтобы думать, иначе сказала бы что-нибудь настолько остроумное, что оно превзошло бы все остроумное, что когда-либо было сказано.
— Ага, — медленно произнес он, и она выглянула из кучи одеял. Поймала в темноте его улыбку и скользнула ногой по его холодным стопам, когда он с жаром обнял ее за талию.
Драко нежно поцеловал ее в губы, в щеку, и она закрыла глаза, засыпая. Она ощущала, как ритм его дыхания совпадает с ее.
***
Он поправляет рамку с фотографией с их помолвки, делая шаг назад, вперед, назад, желая убедиться, что она висит абсолютно ровно. Малфой часто это делал — она всегда наклонялась без всякой видимой причины или из-за того, что за стеной находилось изголовье их кровати. Это уже четвертая рамка, пока Гермионе не надоело и она не прикрепила ее заклинанием, чтобы предотвратить неизбежное падение. Если бы она была суеверной, то могла бы понять — это что-то значит. Может, ей и следовало это понять.
Гермиона скрещивает руки на груди, наблюдая, как он изучает фотографию. Иногда она задается вопросом, действительно ли Малфою настолько нравится снимок или дело в его потребности в порядке, которая граничит с одержимостью. Она никогда не была грязнулей, но допускала пыль и скопление кучи белья, поскольку бóльшую часть времени работала. Бывали дни, когда она возвращалась домой и видела идеальный порядок и, зная, что Драко никогда бы сам все не вычистил, задавалась вопросом, не призвал ли он без ее ведома домового эльфа. Он всегда отрицал это и никогда не ломался под ее подозрительным взглядом, и Гермиона пообещала себе когда-нибудь его поймать.
Она помнит каждое мгновение той вечеринки, и жар его руки, постоянно придерживающей ее за спину. Помнит тот момент, когда в углу комнаты своими пальцами скользнула между его пальцев, и как сразу поняла, что он принадлежит ей навсегда. Вопреки всему миру, или ради него, или из-за него — Драко принадлежит ей.
Возможно, он осознал это в ту же ночь, или за некоторое время до нее, или же всегда ждал катастрофы, которая положит всему конец. Большой взрыв в небе, который чуть-чуть повернул мир в другую сторону, и теперь он уже никогда не будет вращаться по-прежнему. И как бы сильно и быстро ни бежать к нему в попытке остановить, исправить, раствориться в нем, никогда не достигнуть достаточной скорости, чтобы повернуть мир вспять.
— Знаешь, я каждый день по тебе скучаю, — говорит она.
Драко поворачивается и смотрит на нее поверх пижамы.
— Я был на задании.
— Знаю. Ты должен был вернуться.
Он чешет подбородок, поднимая бровь.
— Теперь я здесь.
— Нет. — Она качает головой, чувствуя жжение в глазах. Каждый раз, когда она пытается сглотнуть, в горле растет комок. — Не совсем. Ты никогда не бываешь здесь, что бы я ни делала. Я все пытаюсь, а ты постоянно… уходишь. — Ее голос прерывается на последнем слове, комок расширяется до тех пор, пока горло не начинает покалывать. Она вот-вот развалится на части. Она посмотрит на него снизу вверх — и мир закружится быстрее, и время пойдет своим чередом, и ничего уже не изменится.
— В твоих словах нет никакого смысла, Грейнджер. Попробуй составить предложение, которое продемонстрирует твои умственные способности.
Она закатывает глаза к потолку, на котором мерцает свет.
— Я действительно старалась, Драко. Я так старалась снова все исправить. Чтобы снова сделать тебя правильным. Но это все неправильно. Этого недостаточно, потому что это даже… не ты.