Данила с трудом разлепил глаза. Что за черт?! Помещение, в котором он находился, и правда было раздевалкой. Разве что размерами чутка побольше, но антураж…обшарпанные стены с потеками, от которых за версту пахнуло ностальгическим «совком», длинные скамейки вдоль стен, условно разделенных на секции, внутри которых прибиты вешалки, заполненные сейчас одеждой на плечиках. Одежда, кстати, не из его мальчишеских восьмидесятых — явно более ранняя. И люди.
Люди вокруг — это здоровые мужики в возрасте Карлсона — то есть, в самом расцвете сил, — одетые в спортивную форму весьма архаичного вида. Голубые футболки с V-образным вырезом, прописная буква «Д» на груди слева — динамовцы? — такого же цвета трусы, гетры, бутсы. Ага, бутсы — футболисты! Это что же получается, генеральный втянул сотрудников в очередную квест-игру, до которых он был большим охотником? Ну да, бзик у мужика, хлебом его не корми, но дай поучаствовать то в ограблении банка, то в побеге из тюрьмы. Сейчас, значит, до футбола добрались. И что, уже можно начинать искать подсказки? Не, башка гудит, поэтому надо немного прийти в себя. О, как кстати, а вон там, на столике неподалеку, Данила аж облизнулся от предвкушения, стоит запотевшая бутылочка «Боржоми». Надо же, не новомодная узкая, а вполне аутентичная пузатенькая советская поллитра. Ха!
Весь в предвкушении того, как живительная влага прольется внутрь исстрадавшегося организма Мельник протянул руку и…
— Куда, Малой! — темноволосый мужик, что расслабленно сидел рядом, вдруг пребольно так врезал. — Сто раз ведь говорил дураку, не вздумай в жару пить холодное!
— В смысле? — ошалело поинтересовался Данила. — Почему?
— По кочану! — мужик усмехнулся. — Хозяева специально нам охлажденную минералку подсовывают. Надуешься, потом выйдешь на поле и по такой жарище через пять минут все, никаких сил. Играть не можешь, только потом исходишь. Так что не выпендривайся, а пей чай с лимоном, горячее сейчас будет полезнее. Даром что ли, чабаны в Средней Азии всегда в жару именно чаем заправляются?
— Так его, Валерий Палыч, — засмеялся молодой парень со смутно знакомым лицом, шнуровавший бутсы по другую руку от Данилы. — Воспитывай подшефного. Правда, похоже, нам сегодня все одно ничего не светит. Как судья твой гол в наглую отменил?! И ведь, гад такой, никаких объяснений не дал!
Игроки согласно загудели. Кое-кто чисто по-русски, с матерком, высказал свое видение ситуации, причем так, что за неведомого Даниле судью стало немного страшно. Уж больно много противоестественных сексуальных экспериментов грозило арбитру.
— Перестань, Сэм, — нахмурился темноволосый. — Бесков ведь пошел разобраться и поговорить по этому поводу.
Бесков?! Константин Иванович? Знаменитый игрок послевоенного московского «Динамо» и не менее знаменитый тренер целого ряда команд СССР? Интересно, это такая жирная первая подсказка в этом квесте? Данила задумчиво потер подбородок.
Побородок!!!
Мельник судорожно ощупал лицо. Бороду и усы он никогда не носил, но двух- трехдневную щетину вполне уважал. Добавляла она некоторую брутальность. По крайней мере, он так думал. А сейчас на лице кроме юношеского пушка никакой растительности в помине не было!
И руки… Данила с нехорошим изумлением разглядывал свои руки, которые, хоть застрелись, ни капли не походили на прежние. Вот, к примеру, на левой у него лет с пяти имелся весьма приметный шрам — однажды с мальчишками шарились у контейнера с мусором, непонятно за какой надобностью, и Мельник случайно напоролся на осколок оконного стекла. Кровищи было, жуть жуткая!
А сейчас ни следа, ни намека на то давнее происшествие! Что, можно уже в дурку звонить, или немного подождать?
— Малой, ты чего? — мужик, которого назвали Валерий Палыч, обеспокоенно похлопал Данилу по плечу. — Ты солнечный удар, часом, не словил?
Удар… еще удар[5]… Щелчок в голове и информация обрушилась на Мельника словно бурный поток из-за рухнувшей плотины. Похоже, своими словами Валерий Павлович — теперь, кстати, Данила знал его фамилию — Маслов — запустил настоящую цепную реакцию. Информационную.
В этой реальности, до боли похожей на родную, Данила Мельник родился не в 1973 году, а в 1951-ом. Соответственно, сейчас ему было семнадцать, и на дворе стоял 1968 год. Отец местного Данилы умер в 56-ом от последствий фронтовых ранений. Мать пережила его всего на три года. По неясным причинам — эта информация отсутствовала — ни родня отца, ни родня матери интереса к нему не проявила. Поэтому воспитывался парень в детском доме на окраине Москвы. И именно там у Мельника проявился какой-никакой, но талант в футболе. Учился, что называется, через раз, зато мяч гонял до одури. И однажды попался на глаза детскому тренеру заводской команды «Фрезер». Той самой, в которой когда-то начинал свой спортивный путь сам Эдуард Стрельцов. А еще за нее играл в середине пятидесятых Валерий Павлович Маслов — нынешний одноклубник Данилы. Понятно теперь, почему его назвали подшефным Маслова.
5
Отсылка к кинофильму 1968 года «Удар, еще удар!». Правда, в прокат вышел он немного позднее.