— Кран наполнит весельем чан и устроит праздничный фонтан! — на последнем слове он топнул ногой и, расставив широко руки, затряс ладонями.
— С вами можно как-то нормально поговорить? — растерялась я.
— Кран нормальный вам дан…
— Поняла. Не продолжайте, — для верности я остановила его, выставив ладони.
Почти весь отведенный на подготовку срок я пыталась игнорировать своего партнера, скрывшись в ванной комнате вместе с выданной юбочкой. Снятая и сложенная одежда привычно отправилась в сумку, а я превратилась в милую обезьянку. Все время приходилось себе напоминать о том, что мне заплатят целое состояние. В зеркале отразилась обычная серая макака. Довольная, я нацепила юбочку, заколола бантик и подмигнула себе. Ну, красотка! Мой крик, пронзительный и короткий, отразился от стен, нужно было вспомнить какого это. Я могла говорить как человек в таком обличье, но очень редко пользовалась этим, стараясь максимально скопировать повадки и звуки животного. Жаль, конечно, что я могу только пародировать животных, понимать их язык я пока не научилась, но не теряю надежд.
Время вышло. Полностью готовая я прыгнула на ручку двери и открыла замок. В комнате меня ждал очередной экспромт от Крана.
— Кран сегодня не один, Кран сегодня с Надин, — он ткнул пальцем в меня.
В ответ я зашипела и показала острые зубки. Кран выставил руку, приглашая забраться на нее. Я проигнорировала это и, забравшись по штанине, уселась на плечо. Хотелось как-то донести, что я вполне вменяемая.
В дверь постучали: за нами пришел Вольдемар.
По коридору мы шли небольшим отрядом, но уже у главной лестницы Вольдемар отделился и спустился первым. Через несколько минут мы последовали за ним в холл, забитый толпой аристократов. Все намасленные, напомаженные, разодетые. Их парфюм можно было потрогать в воздухе, он тут же забил мой маленький носик. Я фыркнула и чихнула несколько раз.
— Кран поможет обезьянке, чтоб продолжилась гулянка! — клоун начал доставать платок из нагрудного кармана, привлекая внимание толпы. Зеленый, красный, желтый, синий… платкам не было конца. Он все тащил и тащил, люди образовали площадку вокруг нас, развеселились, хлопали, смеялись.
— Ганс, милый, где ты? Смотри, кто это к тебе пришел? — пышная дама в вечернем платье с лощеными щеками позвала своего отпрыска. Такой же толстый и розовощекий парнишка прибежал на зов с компанией разодетых детей. Одного взгляда хватило, чтобы понять — тяжелая публика.
— Мама! Я хотел мальчика-обезьянку! — тут же выдал он претензию.
Так и знала, что с мальчишкой будут проблемы!
— О, Ганс! Будет тебе мальчик-обезьянка.
— Сейчас же! — заверезжал он.
Госпожа Зельц засуетилась и подозвала Вольдемара. Получив поручение, он направился к нам, но не успел. Зазвучала веселая музыка. Я решила, что пора отработать свой гонорар: залезла на макушку к клоуну и начала танцевать, переминаясь с лапки на лапку и хлопая в ладоши. Кто-то подхватил мои хлопки, после все больше и больше людей. Все следили за мной с неким восторгом. Заполучив внимание, я спрыгнула на перила, потом на ступени повыше, чтобы все могли видеть меня. Кран, слава Создательнице, остался внизу. Я кружилась, скакала, кувыркалась, всячески показывала все, на что способна в теле обезьянки. На меня смотрели как на диковинку, показывали пальцем, смеялись и радовались. Родители, но никак не дети. Они стояли с кислыми лицами и полностью копировали недовольство своего главаря. А предводителем этих неприятных маленьких господ был Ганс. Что ж… не на ту напали. Я еще покажу им.
Музыка затихла в тот момент, когда в ход пошел мой коронный номер. На передних лапках, вниз головой, я поднималась по перилам. Не успела я сама встать на задние лапки, как меня подхватил на руки клоун, перевернул в воздухе и прижал к себе с немалым усилием. Я пыталась вырваться из неприятной хватки, но, чем больше попыток делала, тем сильнее он придавливал меня к себе. К нам чуть ли не бежал Вольдемар, а приблизившись, сказал так, чтобы слышали только мы с клоуном:
— Ханна, переоденьтесь в обезьяну-мальчика, пожалуйста, — он сунул в руку галстук-бабочку и шляпку.
— Мы так не договаривались! — прошипела я.
— Еще десять золотых к гонорару.
Ладно, какая разница. Что мне, сложно, что ли?
Клоун пригласил всех в отдельный зал для детей, украшенный разноцветными лентами. В нем плавали, иначе их размеренное движение и не назовешь, официанты в праздничных колпаках и с приклеенными улыбками, разносили угощения. В центре возвышалась небольшая сцена, на которой расположились животные: козлик в шляпке и галстуке, зайчик в пиджачке, собака в ботинках. Они были привязаны, никто не двигался, и выглядели максимально жалко. Что за извращенные желания у маленького Ганса? Здесь животным точно не место, так еще и в одеждах. Кролику плохо и жарко, козлику давит галстук, а собака даже не может стоять в не предназначенной для неё обуви. Ладно, дети, но куда смотрят родители? Разве можно поощрять жестокость? В списке нелюбви сменился лидер: аристократы-родители вышли на новый уровень.