Все сказанное только что представляет собой одно из основных расхождений между хасидами и Рамбамом. Многие мыслители, современники Бааль ѓа-Тания, были склонны говорить о промежутке между Б-гом и миром, как будто Б-жественное должно в какой-то мере уйти из мира, чтобы Творение могло состояться. Б-г был для них где-то, высоко и далеко. Хасиды видели в таком подходе ограничение Б-га. Неважно, где ты запираешь Его — вверху или внизу, внутри или снаружи; быть не везде — для Него ограничение. В этом споре, который Бааль ѓа-Тания ведет в седьмой главе Шаар ѓа-Йехуд ве-ѓа-Эмуна, сознательно использованы слова из Тринадцати принципов веры Маймонида. Потому что спор, конечно, не с неверующими. Спор ведется с верящими в Б-жественное Провидение евреями.
Поскольку Б-г знает все, и ничего невозможно прибавить к Его знанию, нижний мир соединяется с высшим знанием, с высшими сферами и не отделен от них. Нет, как думают многие, различия между миром и Б-гом, существующим где-то вне, в потустороннем, в трансцендентном. Б-г здесь, поскольку Его знание и Его бытие едины. С человеком это, конечно, не так, он может быть в одном месте, а думать о другом. Но для Б-жественного нет дистанции, нет промежутка между осознанием и существованием.
Б-г, таким образом, и направляет и наполняет Собой миры, Он и трансцендентен, и имманентен. Четыре элемента — земля, воздух, огонь и вода — и все, что они символизируют, объединяются только в Нем. Б-г — основа реальности мира; Он Сам присутствует в каждой частичке, от огромной до самой маленькой, и Он их объединяет. Как реальность Б-га, Его знание и Его творчество — едины, так же как и Его Провидение, Его всевидящее участие во всех деталях бытия, наполняющее их бесконечностью и трансцендентностью.
Важно подчеркнуть присутствие Б-га в мире, и мы должны соответственно относиться к Нему. Когда говорят, что разум, даже самый могучий, не может постичь Его, не имеют в виду ограниченности разума. Просто Его нельзя постичь никак, разумом или чем-то еще. Есть такое, что не подлежит пониманию. Сравнение, которое мы уже приводили: нельзя потрогать мудрость руками — это сочетание абсурдно из-за отсутствия общего знаменателя.
Перевод с языка на язык, из одной формы в другую, возможен в пределах одной сферы бытия, либо духовной, либо материальной. Например, мы измеряем температуру термометром, на который смотрим глазами, или преобразуем электрический ток в звук или свет. Так же точно возможно перевести духовный образ в разные аудиовизуальные и литературные формы. А вот чего мы не можем, так это выразить что-то, лежащее за пределами духовного. Барьер такой же, как между материальным и духовным. Суть Б-жественного находится за пределами духовного точно так же, как и за пределами материального. Если кто-то считает, что Б-г духовен только потому, что Он не материален, то с тем же успехом можно считать, что он материален, потому что не духовен. Поэтому никакой разум, сколь угодно великий и духовный, не может постичь суть находящегося за пределами духовного.
Тем не менее Б-г — источник, Творец всего человеческого опыта. Что-то от Его бытия присутствует во всем, что думает и делает человек. Но Б-г не так присутствует в мире, как душа человека присутствует в теле. Такой образ — Б-га как души мира — восходит ко временам Талмуда, но он во многом ограничен, поскольку при всей удаленности души от тела между ними существует зависимость. Аналогичная зависимость от мира ограничила бы Б-га. Душа не только оживляет тело; душа получает от него способность действовать, а тело ограничивает ее своей физической природой.
Если бы душа была свободна от тела настолько, что ни боль, ни наслаждение не задевали бы ее, человек был бы намного ближе к Б-жественному.
Как солнечный свет, который падает на безобразное и на прекрасное, на грязное и на чистое, и все же не становится ни безобразным, ни грязным. Отношение здесь одностороннее: Земля получает свет от Солнца и не влияет на него, в то время как отношения души и тела — двусторонние, взаимные. Мы не можем далеко отойти от ограничений, наложенных на нас телом, в какие бы абстракции не поднималась наша мысль.
В истории о том, как Авраѓаму Б-г сообщил о предстоящем рождении у Сары сына, говорится, что в ответ Авраѓам засмеялся. На вопрос, почему он засмеялся, Межеричский Магид отвечает, что, несмотря на величие души Авраѓама, она была еще связана с телом и сильно ограничена. Весть о рождении сына несла Авраѓаму освобождение. Услышав о нем, Авраѓам засмеялся от радости.
Тьма и свет описываются как полярные противоположности, и потому они являются частями единого целого. Это верно в области морали, по крайней мере поскольку речь идет о Б-ге. Свет и тьма, добро и зло для Него — одно. Его не радует выполнение заповеди и не огорчают нарушения. Люди склонны думать, что они делают что-то для Б-га тем, что творят добро, как будто от этого Б-гу есть какая-то прибыль, или доставляют Ему удовольствие. Какова бы ни была разница (и на некоторых уровнях она очень велика) между светом и тьмой, между днем и ночью, добром и злом — для Б-га она не та, что для человека.