— Но на лечение и операцию требовалась огромная сумма…, и я… я не знала есть ли у твоей семьи такие большие деньги… тем более ты мне помогал всегда, сколько я себя помню и попросить тебя об еще одной просьбе, тем более такого масштаба — было бы верхом наглости.
Тыльной стороной ладони я торопливо вытираю влажные от слез щеки, пока Кристиан в это время встает из-за стола и подходит ко мне, усаживаясь передо мной на корточки. Голубые глаза с нежностью заглядывают в мои, а руки продолжают осторожно поглаживать мою ладонь большим пальцем.
— Я уже и забыл, какой ты бываешь глупой и упертой, — его голос срывается на шёпот. — Но ничего, с возрастом это пройдет.
— Что-о?! — обиженно протягиваю я, невольно расплываясь в широкой улыбке. — Неправда! Мама всегда говорила, что я очень даже умная…
Наследник вновь подавляет глухой смешок в ответ на мои слова, продолжая с неподдельной нежностью заглядывать мне в глаза.
— Не сомневаюсь, — мягко произносит он с легкой улыбкой на лице. — Иначе стал бы я делать предложение какой-то глупой девчонке?..
Я перестаю дышать, несколько раз моргая. Глядя прямо перед собой, я натыкаюсь на твердый взгляд его до боли родных глаз с завораживающей, притягивающей голубизной, буквально заставляющей утонуть в ней, прыгнуть в омут с головой, ввязываясь в опасную авантюру.
Он мягко берет мою правую ладонь, слегка сжимая ее обеими руками, а два топаза продолжают многозначительно смотреть на меня, вызывая очередную волну трепетных мурашек.
— Элизабет Хансен. Прости, что все это происходит в такой обстановке, но я официально заявляю, что отвоевал тебя у судьбы и прямо сейчас хочу задать лишь один единственный вопрос, — его спокойный и бархатистый голос плавно обволакивает мое сознание, сужая такое лишнее и абсурдное окружающее пространство вокруг. — Ты выйдешь за меня?
У меня перехватывает дыхание, а в ладонях скапливается пот.
Не думала, что это произойдет. Нет, в глубине души я подозревала об этом и даже в некоторых случаях представляла, как это будет выглядеть, но не думала, что это произойдет так скоро.
Здесь и сейчас.
Да, он не встает на одно колено под классическую мелодию оркестра у всех на глазах, выставляя на всеобщее обозрение кольцо с километровым сверкающим бриллиантом, и за его спиной не разрываются тонны пиротехники на фоне Эйфелевой башни, но разве это важно? Разве кто-то хоть на секунду усомнится в том, что кронпринц не сможет позволить себе устроить предложение руки и сердца, как делают это в красивых романтических фильмах, где после предсказуемого «Да!» зрителей мгновенно разрывает от бурных оваций…
Разве все это важно после всего того, что мы пережили? После всех наших страданий и в пустую потраченных нервов?
Нет, конечно же, нет.
— Ты там соглашаешься уже? — спустя пару минут раздается его ухмылка в сочетании с выжидающим взглядом, прерывая мои рассуждения. — А то хочу напомнить тебе, что за той дверью находится целая очередь…
Я подрываюсь с места, обрывая его на полуслове и буквально накидываюсь ему на шею. Пару секунд и мои губы щедро осыпают поцелуями его лицо, а радостный визг, вперемешку со смехом, скорее всего, слышит уже весь этаж дворца, но я продолжаю целовать его широкую улыбку, пока он наблюдает за моей забавной реакцией.
— Это значит «да», или я подумаю? — с сомнением спрашивает он, вопросительно изгибая бровь.
— Это значит я уже давно подумала и сказала тебе «да» еще в своих мечтах! — радостно восклицаю я. Он тут же подхватывает меня на лету с ослепительной улыбкой на лице и мои ноги мгновенно обвивают его талию, а руки устраивают настоящий хаос на пшеничных волосах. — Но у меня есть одно «но». Чур в политику меня не ввязывать…
Кристиан подавляет глухой смешок, а его дыхание продолжает обжигать мою кожу.
— Да, моя королева, — раздается его обжигающий шепот и ненасытные губы в ту же секунду жадно накрывают мои.
На улице уже давно царит полуночная тишина, прерывающаяся лишь стрекотанием сверчков, и по велению наших пустующих желудков, мы тайком пробираемся на кухню особняка Шак, стараясь не будить членов королевской семьи и оставшихся девушек с отбора.
— Мне стыдно признаться, но я здесь был от силы пару раз за всю жизнь, — сообщает Кристиан, проверяя содержимое одного из трех массивных холодильников.
— Его Высочеству всегда приносили завтрак в постель? — усмехаюсь я, разглядывая современный интерьер кухни.
— Очень смешно, — подмечает он, выглядывая из-за двери холодильника. — Нам нет нужды захаживать на кухню. Практически всегда мы едим всей семьей за одним столом строго четыре раза в день, а если кто-то из нас не успевает вовремя поесть, то порция всегда ждет его в своих покоях. Будешь свинину с картошкой?
— Серьезно, просто свинина с картошкой?! — недоумеваю я с легкой улыбкой на лице. — А как же тонны икры, мясо диких зверей и элитные столетние вина?
Наследник застывает посреди кухни с большой кастрюлей в руках, вопросительно изгибая бровь.
— Вот так ты себе представляешь типичный ужин в королевской семье? — усмехается он, глядя мне прямо в глаза. — Тогда спешу тебя огорчить, наша семья предпочитает простую и вкусную еду, как и все смертные. А вот на счет вин ты не ошиблась.
Я принимаюсь раскладывать еду по тарелкам, пока Кристиан настежь открывает верхние шкафы, любопытно заглядывая вовнутрь и, наконец, дотягивается до нужной бутылки с красным содержимым.
— Сато Сен Мишель Ривзальт 1945 года выпуска, — с гордостью отчеканивает он, с грохотом приземляя вино на стол. Практически сразу же парень принимается искать штопор, пока я, глядя на него, подавляю глупый смешок, облизывая пальцы после сворованной с кастрюли картошки. — Что? Я сказал что-то не так?
Я подхожу к нему сзади с глупой улыбкой на лице, пока он сражается со штопором за бутылку вина, а точнее за его содержимое, и обвиваю его спину руками, крепко прижимаясь. По всему телу пробегает приятная волна мурашек, и я плавно закрываю веки, улавливая его ровное сердцебиение, одновременно вдыхая знакомый аромат парфюма с легкими цитрусовыми нотками.
Спустя несколько минут мы с далеко не королевской жадностью накидываемся на еду, пуская в сторону друг друга многозначительные взгляды. Пару глотков красного полусладкого вина расслабляют, а наспех съеденная еда тут же клонит в сон, но неугомонный Кристиан уже приступает рыскать по всей кухне в поисках сладкого. Пока я собираю со стола все улики нашего нахождения на кухне и заталкиваю их в посудомоечную машину, едва не оставляя там свой палец — он с довольным выражением лица подходит ко мне с целым шоколадным тортом на руках.
— Не думал, что у нас есть целый холодильник со сладостями, — признается он и бесцеремонно отковыривает шоколадный кусочек, облизывая палец. — Будешь?
Его брови вопросительно взлетают вверх, а я смотрю на него и вижу того маленького Чарли, с которым провела половину своей жизни. Того озорного засранца, с которым мы тайком крали пирожные, приготовленные моей мамой специально для праздника, а потом объедались ими, марая руки, одежду и друг друга. Как каждое Рождество устраивали целую спецоперацию по поимке Санты, и в тайне от всех не спали до самой полуночи. Как отчаянно пытались ловить голубей и приручать их к себе, всей душой надеясь, что они будут передавать нам наши послания на секретном языке, который понятен только нам двоим.
Неужели это он? Неужели прямо сейчас передо мной стоит мой маленький Чарли, а не будущий король нашей страны?!..
— А помнишь, как ты извозил мое любимое платье феи тыквенным пирогом на Хэллоуин? — с интригой в голосе произношу я и голыми руками хватаю кусок торта, кидая строну наследника. — Это моя маленькая месть!
Кусочек мягко приземляется на его темно-синий полувер, задевая воротник белоснежной рубашки, и плавно падает на пол, размазывая полурастаявший шоколад по одежде.
— Так не честно, это было случайно! — протестует он с широкой улыбкой на лице и нацеливается в мою сторону оставшимся тортом, но я вовремя уворачиваюсь и кондитерское изделие задевает лишь мои волосы, превращая их в один сплошной сладкий комок, отдающий молочным шоколадом.