- Но ты же считал меня лишь её жалкой тенью, - севшим голосом напомнила я, повернувшись к Аврину лицом. Теперь мы смотрели не на город, а друг на друга. В тёмных глазах мага мерцали отблески звёзд, делая их похожими на ночное небо. Я не знала, что видит парень в моих, но смотрел он на меня строго и внимательно.
- Разве я не извинялся за те слова? – требовательно спросил Аврин. От его голоса, будто от прохладного ветерка, по спине пробежались мурашки.
- Извинялся, - кивнула я.
- Или ты решила испытать мою гордость? Смогу ли я пренебречь ей, как это делала ты ради Фирналя?
- Что? – такое сравнение меня шокировало.
- Ах да, демону ведь простительно всё. Куда мне до него, - губы Аврина скривились в ядовитой усмешке.
- На сей раз ты первый о нём вспомнил, - я не хотела портить замечательный вечер перед раскинувшимся разноцветным городом руганью, но иначе у нас с магом не получалось.
- Нечего стоять мёрзнуть, - внезапное переключение на другую тему парень сопроводил прикосновением своей ладони к моему плечу. Он развернул меня и подтолкнул к комнате. Я, повинуясь правилам его игры, зашла внутрь и начала разговор далёкий от наших взаимоотношений.
- Когда вы с Фирналем спорили о том, кто виноват в похищении, он ничего не упоминал о ритуале? – спросила я, садясь в одно из кресел.
- Он говорил много ерунды, желая отвести подозрения от своего народа, - Аврин пожал плечами.
- А мне он дал некую подсказку, - я по памяти повторила отрывок стиха и то, что указанная ночь будет семьдесят третьей в этой весне. Показывать само письмо не хотелось, дабы его полное содержание не вызвало новую вспышку ярости у мага.
- В доме братства стражей есть фолианты с описанием обрядов и ритуалов, - я видела по задумчивому лицу парня, как выстраивается логическая цепочка, каждое звено которой - это спланированное действие.
- Мы с тобой сами должны найти товарищей. Пусть наша единственная зацепка всего лишь слова демона-обманщика, но и за ними может таиться правда, пусть и частичная. Раз нет способа в мановение ока узнать, где держат магов и мастеров, мы будем искать мотивы похитителей.
- Способ, возможно, есть! – осенившая идея буквально заставила меня спрыгнуть с кресла и стрелой метнуться к кровати, под которую я убрала баночку Фирналя. Крышка поддалась моим пальцам, я кинула её на постель и просунула ладонь в широкое горло ёмкости.
- Покажи нам, где сейчас Ларна, Янс, Хонг, Жекуа, Лерио, - продолжая произносить имена, я подбросила перед собой горстку чёрных кристалликов. Они не коснулись пола, а закрутились маленьким тёмным смерчем, образуя между мной и Аврином туманную ширму.
- …Илен, - имя рыжей магички было последним. Я замолчала и даже затаила дыхание. Пелена сгустилась, вырисовывая объёмную картину, которая продержалась в воздухе всего пару секунд, а затем распалась, не оставив и
следа. Но и этого времени мне хватило, чтоб узнать скальный массив и вырезанный в нём замок.
- У старших был тот же результат, - равнодушно протянул Аврин. – Все их поисковые заклинания либо не действовали, заглушённые чужими магическими сетями, либо показывали дом братства стражей, как место, где сосредоточенна остаточная энергия ребят.
Об этом я не знала и чувствовала себя теперь глупо. Неужели я возомнила, что смогу сделать то, что не удалось опытным магам?
- К этому делу нужен иной подход, - словно уловив моё смятение, снисходительно сказал Аврин. – Не расстраивайся.
Он поднялся из кресла. Его намерение уйти вызвало во мне тоскливую апатию. Но что я могла поделать? Попросить мага остаться? Провести в его тёплых объятиях ночь, как в доме Фирналя? Сказать, что мои чувства выходят за установленные братством рамки? И что они отличны от тех, которые я питаю к Фиру?
Аврин стоял, хотя должен был идти к двери. Я допустила мысль, что и в нём началась внутренняя борьба. Какие вопросы он задаёт себе и что скрывает хладнокровная маска его лица?
- Вся роскошь дворца не радует, если от неё отдаёт одиночеством, но мы не должны спасаться от него в обществе друг друга, - красивая фраза не уменьшила моей горечи, а наоборот усилила её. Аврин дал понять, что законы братства для него как нерушимые стены, пусть и испещренные маленькими трещинами.