- У меня в голове не укладывается, как тебе повторно удалось спутать наши карты. Похищение из публичного дома должно было пройти гладко, но в плен к нам вместо двенадцати, попало лишь десять членов братства, - обвинительным тоном произнёс мужчина. - И буквально на следующий день вы с Аврином оказались в Рилане. Вне моей досягаемости. Будь я менее терпелив, то начал бы паниковать. Но паника — это удел слабых. Таких, как ты. Практикуя свои способности, я продолжил сеять по разным углам Королевства страх. Монстры, набеги оркитов, негодование и недовольство напуганных граждан - всё это на руку нашему товариществу. Хотя, как ни странно прозвучит, у каждого из нашей троицы свои цели, вот только достичь их мы решили сообща.
Мужчина резко повернулся боком и указал рукой в центр пещеры. Цилиндр, не высокий, но широкий, словно фрагмент башни, смотрелся на каменном полу скального зала неестественно. Сплошной монолит имел цвет грозового неба. Будто кто-то придал туче форму колеса. Поверхность его была ни каменная, ни металлическая, ни деревянная.
- Темница природных сил, - пояснил незнакомец. - Вскоре она станет дверью в ад. Когда шесть магов и столько же мастеров слов вступят в пределы круга, то ничего уже не сможет помешать ритуалу.
- Зачем ты ей всё это рассказываешь, Ларстой? - недовольно спросил новый персонаж, появившийся под сводами пещеры незаметно для меня. Пожилой мужчина с абсолютно седой головой и бородкой был одет в тёмно-синие одежды с замысловатой вышивкой белыми нитями. Я поняла, что передо мной священнослужитель высокого ранга.
- Афрон, ты явился раньше на несколько часов, - лишив меня своего внимания, обратился Ларстой к старцу. Имя пожилого священнослужителя показалось мне знакомым. Точнее, я поняла, что Афрон — избранный отец земной — глава церкви. Глава церкви! Память тут же подкинула слова Зарила, сказанные им на горной тропе: «Я знаю, кто похитил ваших товарищей. И догадываюсь, зачем. Цель этих безумцев страшна, но без вас двоих ничего у них не выйдет».
- Неужели, уже всем страждущим грехи отпустил? - насмешливо прозвучал вопрос клинобородого.
- Всех не спасти. Но Бог почувствует истинных своих детей и даст сил пережить....
- Я думал, мы все его дети, - оборвав речь священнослужителя, усмехнулся Ларстой.
- К тебе это точно не относится, - сдержано выдохнул старик. - Пусть девчонку вернут в темницу. У нас ещё есть дела.
Сказав это, Афрон ушёл в один из туннелей-коридоров. Ларстой повернулся ко мне.
- Только что ты видела одного одержимого человека. Его желание — найти подтверждение своей слепой вере. Семнадцать лет назад он был обычным священником. Нынешнее его положение более выгодно. Часть нашей армии — это монахи, следующие за своим предводителем. Но и у меня есть преданные служители. Их верность такова, что они способны долгие годы притворяться, чтобы сблизиться с нужными людьми и не вызывать подозрений.
Я запуталась в словах мужчины. Непонимание отразилось на моём лице.
- Ну и тугодумка, - прицыкнув языком, сделал вывод Ларстой. Он согнул правую руку в локте и пару раз поманил кого-то пальцами. От стены отделилась высокая фигура. Я разглядела приближающегося к нам человека, тело которого имело особую странность. Каждый его шаг приравнивался для меня гвоздю, вгоняемому в грудную клетку. Предатель. Тот, кто знал, в какой день члены братства отправятся в публичный дом, кто мог сообщить, что мы с Аврином оказались в Рилане и то, что мы вернулись обратно.
Пиук молча встал за левым плечом Ларстоя. Он смотрел поверх моей головы. Лицо его являло маску без эмоций.
- Представляешь, каково это - воину и прирождённому убийце десять лет проторчать на кухне, занимаясь готовкой? Причинить вред кому-либо из братства он не мог, так как поклялся на крови, но вот собирать и поставлять информацию клятва не запрещала.
Подавленная я представляла, вероятно, весьма жалкое зрелище. Слушать Ларстоя больше не хотелось. Казалось, он способен разорвать на мелкие кусочки моё сердце одними лишь словами. Говорил он умело, интонации ровного звучного голоса заставляли трепетать всё моё существо.
Чуть повернув голову влево, но продолжая смотреть на меня, мужчина обратился к четырёхрукому лжеповару: