Дверь домика его омеги была открыта, и на крыльце стояла какая-то маленькая девушка с целой копной пепельно-русых волос – Мэтту её лицо показалось смутно знакомым, кажется, коллега Дона по его начальной школе. Кристина, или как-то так. Бета увлечённо нюхала благоухающий мёдом разноцветный алиссум, растущий в установленных на широких перилах поддонах. Рядом, у её ног, тёрся и энергично подскакивал одетый в клетчатую жилетку Маркс – пристёгнутый к его шлейке поводок был у девушки в руках. Альфа нетерпеливо и с досадой подумал, что бета тут совершенно некстати – их с Доном разговор собирался быть очень личным. А из двери тем временем вышел и сам Донни – в джинсах и тонкой мягкой светло-жёлтой рубашке навыпуск. Глядя на него, Мэтт понял, что сюрпризы, похоже, у его личной судьбы ещё не кончились. Он-то думал, что коленце со снимками было самым удивительным событием сегодняшнего дня. «Вот это да…» - только и мелькнуло в голове совершенно обалдевшего альфы. Чётко, слово в слово всплыла вдруг перед его мысленным взором набранная "курьером" строка в статье электронного медицинского журнала - Мэтт сам удивился, что, оказывается, так подробно запомнил её: "Также в некоторых, довольно редких, случаях причиной изменения природного запаха омеги может служить беременность, чаще всего это происходит, если вынашиваемый плод - альфа".
Девушка-бета тем временем взяла Донни под руку, и они, не увидев из-за «Битла» и старого «Мустанга» припаркованной низкой "Феррари", неторопливо отправились в сторону парка Шелби Дог. Беременный омега шёл слегка вперевалочку, положив свободную руку на большой живот, чуть выше трогательно выпяченного пупка, а бета вела собаку. Лиллиан-стрит поворачивала за деревьями к Фатерленд, и пара вскоре скрылась на территории парка – видимо, они шли на озеро. Мэтт не нашёл в себе сил выйти из машины, так и оставшись сидеть за рулём с приоткрытым ртом и плескающимися в глазах удивлением и растерянностью.
Глава 7
Джастина бросала фрисби Марксу, бегая с ним по лужайке на берегу озера. Людей в парке было немного – разгар рабочего дня, не слышно обычного гомона отдыхающих. Несколько парочек не спеша прогуливаются по дорожкам, да молодые родители с колясками. Тишина вокруг, и предчувствие мягкой тёплой осени.
Дон сидел, положив ладонь на живот, на нагретой дневным теплом каменной скамье в тени большого дуба и читал книгу – вслух, негромко, чтобы слышал и маленький. Это были сказки Эдит Несбит, которые сам он не перечитывал уже сто лет, с собственного детства. Омега в последние три месяца – как только стал заметен его животик, - общался со своим будущим сыном так, словно тот не только уже родился, но и всё понимал, и даже будто отвечал папе. Донни ещё не придумал, как назвать кроху – терялся в массе вариантов. Пока больше всего ему нравилось имя Алекс, Александр – мужественное имя, в самый раз сильному альфе. Его предложила омеге старшая сестра Элис. Будущая тётушка ждала племянника не меньше папы, и строчила письма со своей авиабазы на Бермудах чуть не каждый день.
Дон так увлёкся чтением, что и не заметил, как на его скамью кто-то сел. Обнаружив же этот факт, омега поднял на присоседившегося гражданина взгляд – посмотреть, улыбнуться, поздороваться, уточнить, не мешает ли ему чтение вслух. Неизменная американская доброжелательность, как же без неё. Правда, и распоследнему законченному флегматику эта самая доброжелательность может отказать, если рядом на скамье с тобой оказывается твой бывший несостоявшийся супруг, почти полгода назад исчезнувший из твоей жизни без объявления войны.
Донни с минуту молча смотрел на альфу, после чего почему-то подумал, что выглядит, сейчас, наверное, полным кретином. Он отвёл взгляд, внимательно рассмотрел свой живот, маленький бугорок пупка под мягким трикотажем рубашки, носки своих кед, потом проследил за очередным броском фрисби и стремительной пробежкой за ней Тины наперегонки с Марксом, и только после этого заговорил:
- Долго ты шёл, однако.
Альфа молчал, и выражение его лица сложно было толковать как-либо однозначно. Потом он с трудом сглотнул и сказал – всё равно вышло сипло как-то:
- Почему ты мне не сказал?..
- Чего?
- Что… Что ребёнок.
Дон покосился на бывшего жениха:
- Что я мог сказать? Ты исчез, не сказавши адреса, а когда я тебя нашёл, ты только и знал, что гавкал. Какие уж там разговоры? Да и я узнал об этом только через неделю или больше даже. Как раз в тот день, когда прочитал о твоей помолвке с этим мажорчиком. Да, кстати, поздравляю.
- Вот уж не с чем…
- Тебе виднее, - пожал крепкими плечами омега.
- И в отместку ты решил мне о ребёнке даже не говорить? Что ж, имел право…
Брюнет покосился на блондина и сказал хмуро:
- Я думал, ты меня лучше знаешь… Я никогда ничего не делаю в отместку. И тем более за счёт своего ребёнка и его отца, как бы он себя ни повёл. Но ты собрался в брак вступать, я же не мог знать, как у вас там всё… Да и знал бы – какая разница. Вот бы объявился, здравствуйте, я ваша тётя… Поэтому написал тебе письмо.
- Письмо?.. Я не помню, чтобы его получал. Или, может быть… - Альфа со стыдом и досадой закусил губу.
- Или, может быть, увидев моё имя на конверте, ты его выбросил, не прочтя даже, - мягко закончил за него омега. – Я предполагал такую возможность, когда раздумывал, почему же ты не реагируешь на такую важную новость. Ведь ты мечтал о ребёнке. А потом я решил, что ты и в самом деле встретил истинную пару в лице этого… Анри?
- Андре.
- Ну да. Вы же с ним ещё сто лет до меня знакомы были. И родителям твоим он нравится. Вот я и решил не мешаться под ногами. Быть третьим лишним – да удавиться лучше.
- И ты даже не захотел узнать, в чём дело?
Омега почесал в затылке и сказал с досадой:
- Не будь свинюгой. Я за тобой неделю бегал, как дурак. Меня никуда не пускали, будто я украл чего. А ты меня блядью обозвал и чуть пальцы мне дверью не оттяпал. Помнишь?
Мэтт вздохнул:
- К сожалению своему, помню… Боюсь, что бы мной ни руководило, именно свинюгой я и был. Теперь-то я это понимаю.
Донни снова пожал плечами.
- Ль эспери д эскайе.
- Что?..
- Лестничный ум. Французы так говорят. Хорошая мысля приходит опосля, если по-нашему. Очень опосля, в твоём случае. Полгода скоро.
- Дон…
- А?
- Скажи хоть ты мне, что нам теперь со всем этим делать?
Донни посмотрел на бывшего возлюбленного несколько озадаченно:
- А меня-то ты почему об этом спрашиваешь?
- А кого же ещё?..
- Себя спроси.
- Да я готов сделать что угодно! – горячо воскликнул альфа. – Что угодно, только бы тебя вернуть!
Беременный омега мотнул головой, положив книгу на скамью и складывая теперь уже обе руки на тугом своде живота. Мэтт со щемящим сожалением в сердце следил за его неторопливыми движениями. Там, в этом очаровательном круглом животике – их с Доном малыш, которого он так хотел, и совершенно неизвестно теперь, кем он ему будет в итоге, позволят ли ему хотя бы на руки долгожданного сына взять. Это зависит только от Донни. А омега прекрасно выглядит – немногим так идёт беременность. Он очень похорошел, видно, ухаживает за собой, и старается видеть во всём только хорошее, поэтому и стала такой умиротворённой и спокойной его улыбка. Сейчас бы пойти с ним по бережку, присаживаясь, когда он устанет, на скамьи или просто на травку, поесть мороженого, побросать мяч собаке. Поужинать в кафе, глядя с гордостью будущего отца, как любимый уминает за двоих. А ночью лежать с ним рядом, чувствуя его новый, кружащий голову запах, греясь от его тепла, обнимая его драгоценный животик и украдкой поглаживая набухшую грудь. Нельзя – ничего этого Мэтту нельзя теперь. Гады, сволочи с этими снимками, из-за них теперь альфа вынужден сидеть и с то застывающим, то колотящимся на разрыв сердцем гадать – простит его будущий папа его сына или нет. Суки драные, попадитесь только…