— День обещает быть плохим, — вздохнула она. — София очень расстроена, потому что папа не разрешает ей участвовать в матче.
— Бог ты мой, папа, ты же не пойдешь у нее на поводу?
— Папа, ты не станешь всерьез обсуждать это, правда? — едва не задохнувшись от возмущения, произнес Августин.
Анна испытала огромное удовольствие при мысли, что ее капризную дочь хоть раз поставят на место. Она положила ладонь на руку мужа, благодаря его, за то, что он не поддался на хитрости дочери.
— В данный момент я думаю только о том, съесть ли мне бутерброд с маслом, тост или ограничиться одним кофе. На сегодняшнее утро у меня не запланировано никаких других решений, — ответил он, закрываясь газетой, чтобы спрятать лицо.
— Что за шум, Анна Мелоди? — поинтересовался дедушка О'Двайер, ни слова не понимавший по-испански.
Он относился к тому поколению людей, которые так и не научились говорить по-испански, ожидая, что все вокруг начнут понимать английский. Прожив в Аргентине шестнадцать лет, он даже не пытался выучить язык страны, которую мог бы уже назвать родной. Вместо того чтобы заучить хотя бы несколько расхожих фраз, он заставлял работников Санта-Каталины переводить свои распоряжения. Если же он и произносил несколько слов по-испански, то говорил их так, что они в отчаянии поднимали руки, пожимая плечами, а он раздраженно бормотал: «Ну, пора бы уже и запомнить, что я от них жду». С этими словами он пускался искать человека, способного перевести его просьбу.
— Она хочет играть в поло и участвовать в матче, — ответила Анна, думая этим развеселить его.
— Черт побери, да это же великолепная идея! Она может заткнуть за пояс этих сопляков.
Вода обдала холодом кожу Софии, когда она прыгнула в бассейн. Яростно прокладывая себе путь, она заметила, что за ней наблюдают. Вынырнув, она увидела Марию.
— Привет! — прокричала София.
— Что с тобой?
— Не спрашивай, я страшно зла.
— Из-за матча? Отец не разрешил тебе играть? — спросила Мария, снимая белые шорты и растягиваясь в шезлонге.
— А как ты догадалась?
— Можешь назвать это интуицией, София, но, глядя на тебя, нетрудно понять, куда ветер дует.
— Иногда, Мария, мне хочется задушить свою мать.
— Иногда всех охватывает такое желание, — ответила Мария, вытаскивая лосьоны и кремы из своей цветастой сумки.
— О нет, ты и понятия не имеешь. Твоя мать святая. Она просто спустившееся с небес божество. Чикита самая милая из всех, кого я знаю. Мне бы очень хотелось, чтобы она была моей матерью.
— Я знаю, что мне повезло, — согласилась Мария, которая всегда очень ценила хорошие отношения между матерью и дочерью.
— Просто я хочу, чтобы мама оставила меня в покое. Это все оттого, что я единственная девочка, да к тому же младшая, — пожаловалась София, выходя из бассейна и растягиваясь в шезлонге рядом с кузиной.
— Я полагаю, что Панчито отнимает у мамы все время.
— Лучше бы у меня был младший брат вместо этих двух остолопов. Августин просто какой-то ночной кошмар. Он все время задирает меня и всегда смотрит так снисходительно.
— Рафа другой, намного добрее.
— Рафа хороший. О, если бы Августин отправился учиться в другую страну! Как бы я хотела увидеть, что он уезжает, и желательно навсегда.
— Ты не знаешь, как обернется жизнь, может, твоему желанию суждено сбыться.
— Если ты имеешь в виду дерево, то у меня есть более важные желания, — заявила София и улыбнулась про себя.
Тратить усилия на Августина ей хотелось меньше всего.
— Что же ты намерена делать с игрой? — спросила Мария, втирая масло в свои пышные бедра. — Загорела я, правда?
— Да ты почти черная, как индеец! Дай и мне немного масла. Как же я рада, что не унаследовала мамины рыжие волосы и бледную кожу. Видела бы ты Рафаэля. Он становится на солнце розовым, как зад у обезьянки.
— Так что же ты намерена делать?
София глубоко вздохнула.
— Я сдаюсь, — произнесла она, театрально поднимая руки.
— София, это на тебя не похоже.
Мария не скрывала легкого разочарования.
— Вообще-то я еще не выработала плана. Честно говоря, я даже не знаю, стоит ли стараться. Хотя я с удовольствием посмотрела бы на выражение лица мамы и Августина.
В это мгновение ее снесла с шезлонга неведомая сила. Она только успела почувствовать, как ее схватили чьи-то две руки. На секунду ее тело задержалось в воздухе, а потом с громким всплеском погрузилось в воду. Она начала яростно отбиваться, так что солнцезащитные очки слетели с ее носа.
— Санти! — воскликнула она, задыхаясь. — Ах ты, проказник!