Чтобы понять, какой представлялась Аргентина иностранцу, я должна вернуться к тому времени, когда была еще ребенком и ехала в запряженной лошадью повозке. Дедушка О'Двайер комментировал все происходящее. Он говорил о людях. Аргентина была завоевана испанцами в шестнадцатом веке и управлялась наместниками испанской короны. Независимость была отвоевана дважды, 25 мая и 9 июля 1816 года. Дедушка любил повторять, что дважды отмечать праздник в характере аргентинцев. «Они всегда хотят сделать все лучше других», — ворчал он. Может, он был прав, потому что главный проспект в Буэнос-Айресе, Авеню 9 Июля, самый широкий в мире. Когда мы были детьми, то очень гордились этим фактом.
В конце девятнадцатого века тысячи европейцев, в основном из Северной Италии и Испании, эмигрировали в Аргентину, чтобы осваивать богатые земли пампы. Именно в то время сюда прибыли мои предки. Гектор Соланас был главой клана. Прекрасный человек. Если бы не он, то нам не суждено было бы увидеть дерево омбу, как и равнину, похожую на имбирное ореховое печенье.
Вспоминая ту равнину, напоенную ароматами, я вижу загорелые лица гаучо, и сквозь пелену лет всплывают картины, которые в основном и сформировали мое мировосприятие. Гаучо как романтический символ Аргентины. Исторически они были вольными людьми, которых называли «местицо», индейско-испанского происхождения. Их считали отщепенцами, они не подчинялись законам и жили там, где паслись огромные стада коров и лошадей, — на бескрайних просторах пампы. Гаучо использовали лошадей, чтобы загонять коров. Кроме того, они занимались торговлей, чтобы раздобыть матэ и табак, и это сулило очень большие прибыли. Конечно, я имею в виду то время, когда еще говядина не стала основной статьей экспорта. Теперь матэ — это традиционный травяной чай, который пьют из богато декорированной бомбипьи. Считается, что к матэ легко пристраститься, а по словам наших горничных, он помогает при лишнем весе.
Жизнь гаучо проходит в седле. Наверное, никто в мире не сравнится с ними в мастерстве управлять лошадьми. В Санта-Каталине гаучо были колоритной частью местного пейзажа. На них нельзя было не обратить внимания хотя бы из-за яркости наряда. Они носили бомбаччас — мешковатые брюки, которые на щиколотках застегивались на пуговицы и заправлялись в сапоги. Вокруг талии гаучо повязывали шерстяной кушак, а поверх него — жесткий кожаный ремень — rastra. Он украшался серебряными монетами, но гаучо использовали его не только для красоты — rastra поддерживал в тонусе спину во время длительных переездов. У них был и нож, facon, который предназначался для разных целей: им кастрировали животных, обрабатывали шкуры, им защищались, с его помощью ели. Дедушка О'Двайер как-то заметил, что наш главный гаучо, Жозе, мог бы выступать в цирке. Отец пришел в ярость от шутки дедушки и поблагодарил Небеса, за то, что дедушка не знал испанского.
Гаучо отличались весьма крутым нравом. Они прочно вошли в историю аргентинской культуры, о них сложено немало песен, написано стихотворений и романов. Лучшим из такого рода произведений можно считать эпическую поэму Мартина Фиэйро, которая так и называется «Гаучо». Нас заставляли учить большие отрывки из нее еще в школе. Время от времени мои родители принимали у себя на ранчо иностранных гостей, и гаучо устраивали для них феерическое представление: родео, укрощение необъезженных лошадей и бешеные скачки с лассо, которые свистели в воздухе, словно какие-то демонические змеи.
Жозе научил меня играть в поло. Это было редкостным явлением для девочек, и мальчишки терпеть меня не могли, за то, что я играла лучше их. Вообще, разве девочке положено быть хоть в чем-то лучше мальчика?
Мой отец гордился тем, что аргентинцы были признаны лучшими в мире игроками в поло, несмотря на то, что игра появилась в Индии, а в Аргентину ее завезли англичане. Наша семья часто отправлялась на важные соревнования, которые проводились в Палермо с октября по ноябрь. Я помню, что мои братья и кузены использовали это время, чтобы познакомиться с девушками, и делали это даже во время мессы. Служба проходила в городе, но мало кто обращал внимание на слова священника, ибо молодые люди были слишком заняты разглядыванием друг друга. У нас в Санта-Каталине в поло играли круглый год. Работники на конюшнях ухаживали за пони, тренировали их, так что нам достаточно было дать им знать, что мы собираемся поиграть, и тут же оседланные пони стояли в тени эвкалиптовых деревьев, негромко пофыркивая и ожидая нашего прихода.