Я подхожу к решетчатой ограде с той стороны, где обычно гуляет наша группа. В своре орущих малышей не могу найти Сеньку. Он у меня заводила, всегда в гуще событий. Но сейчас его нет… Заболел? Или Игорь проспал и не отвел ребенка сегодня?
Вдруг замечаю сына в беседке. Он сидит на скамейке, опустив голову и чертит ножной по полу. Один. Непривычно грустный.
— Сеня! — кричу я.
Он не слышит.
— Сеня!
Он оглядывается, замечает меня и подбегает к забору. В глазах стоят слезы.
— Мама! — он просовывает ручки через ограду, пытаясь меня обнять. — Мама, я думал, ты уехала!
Он рыдает самозабвенно, как совсем маленький. Я опускаюсь на колени, чтобы обнять его. Шоколад и сок мешают. Становятся стыдно за покупки. Как будто сладости и сок могут заменить маму, помогут залечить детское сердце. Шоколад я так сильно сжимала, что он слегка поплыл от тепла под пальцами.
— Сеня, сынок любимый, — шепчу я.
А сама думаю только об одном: ребенка надо забирать. Я вижу это в его глазах, и чувствую — наши сердца связаны.
Историю Эмиля Каца можно прочесть в книге "Насильно твоя".
Глава 14
Сенька отрывается от меня, смотрит в глаза. В них такая боль, что сердце разрывается. Маленькие пальчики цепляются за одежду, сын боится, что уйду.
— Папа сказал, что ты уехала…
Вот гад. Сенька боялся, что я уеду и именно это Игорь ему сказал.
— Неправда, как видишь, — говорю я. — Я здесь, просто пока мне придется пожить отдельно.
— Почему? — с тревогой спрашивает он.
— Потому что…
Что мне сказать?
Что говорят детям в таких ситуациях? Мы разводимся, у нас больше нет общего с твоим отцом, твой отец не работает. Это говорят детям при разводе? Или врут, чтобы подсластить пилюлю?
Я не знаю, черт возьми.
Никто не знает.
— Просто нам придется пожить отдельно, но это не значит, что мы расстались насовсем, — сглатываю ком в горле. — Просто так складываются обстоятельства. Это на время.
— Из-за работы?
Я моргаю. Хотела бы знать, что Игорь наболтал Сеньке, а то, что наболтал — уже не сомневаюсь.
— Что папа тебе сказал?
— Что ты променяла нас на работу. Так бабушка говорила.
Стараюсь не скрипеть зубами. Чтоб у старой кобры язык отсох.
— А папа сказал, ты из-за работы уехала. Я боялся, что насовсем.
— Нет, Сень, не плачь.
Глажу непослушные волосы, по сути, чужой мне мальчишка, а смотрит мне в глаза, как в целую вселенную. Ни на кого он так не смотрит из семьи, только на меня. Он ко мне привязался, как можно его подвести? Как жаль, что между нами забор. А может, к счастью, потому что иначе я бы его утащила невзирая на последствия.
— Новая железная дорога еще у тебя?
— Да, — он кивает со слезами в глазах.
— Тебе ее подарил один дядя. На него я буду работать. Ты не плачь, а когда играешь с ней, вспоминай, как мы вместе играли…
— Арсений! — раздается вопль, и я осекаюсь.
Смотрю поверх Сенькиной понурой головы. В конце тропинки стоит Игорь и в упор смотрит на нас.
— Арсений, быстро сюда! — он решительно направляется по мощеной тропинке к нам.
Меня тоже заметил, конечно. Задрал нос, лицо одухотворенно-обиженное, словно я оскорбляю его одним своим появлением.
— Ты чего голову повесил? — шепчу я, и целую Сеньку в соленые от слез щеки. — Все нормально, Сень. Я тебя люблю. Возьми вот, от… — сначала хочу сказать «от зайчика», но передумываю. — От меня.
Он берет гостинцы, я снова целую его.
Игорь резко останавливается рядом с нами и не знает, что делать дальше. Смотрит свысока, цедит сквозь зубы:
— Что ты здесь делаешь?
— Сень, иди за вещами, — шепчу я. — Мы пока поговорим.
— Когда я схожу, ты уйдешь, — взахлеб начинает реветь он.
Тут нас замечает воспитательница, подскакивает и уводит Сеньку. Я смотрю мимо Игоря, ребенку в спину. Он так бредет, пиная невидимые пылинки, опустив голову, с шоколадом и соком в руке, словно его ведут на расстрел. Опустив голову. Это чувствуется во всей фигуре. Стою, сцепив зубы, и сердце обливается кровью.
— Ты вообще меня слышишь? — возмущается Игорь.
Даже не заметила, что он говорит. Наверняка, очередную чушь.
Перевожу взгляд на него. Не хочу говорить. По правде говоря, хочется плюнуть ему в рожу. Смотрю сквозь него, даже фокусироваться на нем нет сил.
— Ты зачем пришла к моему ребенку? Он и так без тебя плачет! Только все портишь!
— Зачем ты сказал, что я уехала?
— Потому что ты собралась уезжать, разве нет? — ядовито говорит он. Надо же, как его задело. Я только сейчас осознаю, что он скандалит со мной, как глупая истеричная баба, и обиды у него такие же.