— О том, что под плащом ты совсем без одежды… — он усмехнулся, и не понять пошутил или нет. — Я бы дал тебе свою одежду, но… — он бросил взгляд на сверток с чистой одеждой, что достал из сундука.
— Тебе приятнее, когда я без нее?
— Боюсь, как бы ты не сбежала.
— Тогда и плащ отбери. Чтобы уж наверняка.
Безумная, неправильная мысль возникла в голове. Вспомнилась та ночь в продуваемой всеми ветрами хижине. До ноющей боли в груди захотелось ощутить себя в его объятьях, коснуться обнаженной кожи, языком слизнуть с нее капельки пота.
Скоро она умрет — это делало жизнь проще. И ведь она уже все решила, когда только попросила Лордана взять ее с собой. Решила, но боялась даже себе в этом признаться.
Если бы у нее хватило духу проститься с Лорданом. Сказать, что любит и просит прощения за то, что это не та любовь, которой он достоин. Нет. Лучше вовсе без прощания. И без прощения.
Шурша плащ упал к ее ногам, лишая тепла и защиты. Сэт дернулся, вскинул на нее испуганный взгляд.
— Фен, что ты делаешь?
— Я хочу тебя.
Он отвернулся и покачал головой:
— Нет. Я не буду. Так нельзя… Ты — невеста Лордана. Ты хоть понимаешь, что творишь… Или хочешь отомстить ему так?
— Хочу, чтобы ты меня обнял и поцеловал. Уже очень давно хочу. Это не месть, Сэт.
Он снова качнул головой, не поворачиваясь. Фен села ему на колени, сжала щеки ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза:
— Я должна была отправиться с тобой. Тогда.
— Я бы тебя не взял.
— Знаю… — ее взгляд скользнул ниже, на трещинку на его нижней губе. — У нас с Лорданом ничего не было.
— Что?
— У меня никогда ни с кем не было того, что произошло между нами той ночью. Я ошиблась, мы все…
Сэт не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Глубоким, но медленным и ласковым. Обнял, притянув к себе. Руки гладили покрывшуюся от холода мурашками спину. Фен судорожно вздохнула, подалась на встречу, прикусила зубами его нижнюю губу, заставив Сэта застонать. Нашла языком ранку и ощутила во рту солоноватый вкус. Томление внизу живота разрасталось, сладкое и болезненное одновременно.
Его руки опустились на бедра, притягивая к ее себе, и Фен выгнула спину, откидываясь назад. Губы ласкали по очереди горошинки сосков. Ладони сжали груди, а потом опустились ниже, пока не скользнули между ног, в разгоряченное лоно. Она приподнялась, пропуская его пальцы дальше. Ее трясло от желания. Она забыла, как мерзла еще совсем недавно, теперь жар растекался по телу, сводя с ума.
Мысли путались. Она ловила обрывки его чувств, его страсть и возбуждалась от этого сильнее. Болезненное желание пульсировало внутри, как сжатая пружина.
Фен вновь застонала сквозь сжатые губы, опустилась, придавив собой руку Сэта.
— Я хочу… тебя. Пожалуйста.
Сэт чуть отстранился, посмотрел ей в глаза:
— Фен, я очень устал. Больше суток на ногах… Я хочу, чтобы было по-другому. Не так. Не сейчас.
Не сейчас… Скоро ее тут уже не будет, только он не должен знать об этом. А оторваться от него, отпустить снова было выше сил.
Фен поцеловала его вновь, вобрала в рот нижнюю губу, посасывая, несильно сжимая зубами. Запустила руки в растрёпанные волосы, пропуская волнистые пряди между пальцев. Так хотелось вдыхать запах его кожи, ощущать ее вкус на языке.
Не отрываясь от ее губ, Сэт поднял Фен на руки и осторожно опустил на узкую жесткую кровать. Вернулся за плащом, лег рядом, укрывая из от холода. Обнял, привлекая к себе. Рука легла на ягодицы, стиснула их до боли.
И Фен прижалась к его груди, вслушалась в гулкое биение сердца, судорожное дыхание. В этот момент больше всего на свете ей хотелось ощутить на себе тяжесть его напряженного тела, наполненность внизу живота, трение кожи о кожу. Она со всхлипом выдохнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не податься вперед, на пальцы, что снова скользнули между сжатых ног.
— Не надо, — прошептала спекшимися губами. — Давай сделаем это потом, когда ты отдохнешь. Потом, когда некуда будет спешить.
— Я могу сделать тебе приятно другим способом…
— Сделаешь, если захочешь, — она мягко отстранилась, Сэт не должен догадаться с каким трудом это ей дается. — Потом. Я знаю, что ты устал. — Сейчас она чувствовала липкую тяжесть, сковывающего его утомления. — Просто позволь мне полежать рядом, пока ты спишь.
Сэт заглянул ей в глаза с недоверием: — Точно?
Она кивнула и обняла его. Успокоиться удалось не сразу, но постепенно голодная страсть, кипевшая в крови, сменилась теплой нежностью. Грудь Сэта медленно вздымалась — он уснул почти сразу, стоило закрыть глаза — и она ловила отголоски его дыхания. Кажется, убаюканная, она сама на какое-то время задремала. Проснулась в теплом коконе их маленького мира, потянулась, чтобы заглянуть Сэту в лицо. Оно разгладилось, стало по-детски мягким и почти невинным, немного обиженным. Фен потянулась к нему, едва касаясь поцеловала в губы, скользнула языком по запекшейся капельке крови в растревоженной ранке.
— Ты мне нравился, Сэт. И сейчас очень нравишься. Может быть ты и плохой человек, но один из лучших, кого я встречала, — прошептала, обдавая горячим дыханием щеку. — Самый лучший, после Лордана.
Улыбка вышла грустной.
Фен осторожно выскользнула из-под плаща — нужно было уходить сейчас, пока он не проснулся.
Вытащила из свертка рубаху и теплые штаны. Ей они, конечно же, оказались велики, но если подогнуть рукава, а брючины заправить в штаны — получалось вполне сносно. Осторожно сняла свой плащ с Сэта и укутала его курткой.
На прощание поцеловала в висок и вышла, все-таки обернувшись в дверях.
Поселок был обнесен стеной, из-за которой выглядывали покатые крыши с закопчёнными трубами. Ворота открыты, приглашая войти, но Фен нужно было не туда. Руины отсюда выглядели черной изломанной грядой на горизонте. Казалось, они поглощают солнечный свет. К ним Фен и направлялась.
День выдался теплый, в воздухе появились первые предвесенние нотки — терпкие, пропитанные солнечным светом — восточный ветер дул в спину, подгоняя. Поистине прекрасный день, чтобы умереть. Фен стиснула кулаки, ногти вонзились в кожу, причиняя боль — перчатки она забыла еще в таверне и теперь кисти рук раскраснелись от холода. Может быть, стоило рассказать обо всем Сэту, дождаться вместе Лордана и… И что? Нет, это был ее путь. Она не будет рисковать их жизнями.