— Мы вернемся из Талона живыми, и я останусь с тобой. И ты не сможешь мне запретить. Я хочу быть с тобой…
— Фен… Это худшее твое желание.
— Просто знай, что ты мне нужен. Вот такой, как есть.
Он качнул головой, но ничего не ответил.
Стех вошел в пролом первым, точно ступил в пасть чудовищу. Сэт шагнул следом без колебаний. Но стоило темноте сомкнуться за его спиной, Фен запаниковала. Колени подгибались, воздуха не хватало.
Теплый воздух из-за стены коснулся лица, мягко огладил незримыми пальцами. Город шептал множеством усталых голосов. Звал Фен по имени, только это было не ее имя…
За спиной пророкотал гром, точно огромный зверь, и вздрогнув, она шагнула во тьму.
Лордан с сомнением рассматривал покосившуюся хибарку, точно пьяница привалившуюся боком к стонущему под порывами ветра дереву.
— Надеюсь, она на нас не обвалится…
— Надеюсь, мы найдем в ней хоть какие-то следы, — Тийя обернулась на ползущие с востока грозовые тучи, касавшиеся брюхом земли. — Думала уже никогда не увижу дождя. Там, где я родилась, вода с неба была редким явлением и настоящим праздником.
— Ты еще успеешь ее возненавидеть, — усмехнулся Лордан.
— Сомневаюсь, что у меня на это будет время… Скоро я возвращаюсь в Хект, — и, держа факел перед собой, вошла внутрь первая.
Следов оказалось предостаточно, но Лордана они вовсе не порадовали. Платье Фен, горой тряпья валявшееся у окна, шарики тэха рассыпанные по полу, смятая записка, написанная тем же почерком, что и письмо Сэта. Фен была тут и явно не одна. Но что случилось и где она теперь?
Лордан тяжело опустился на постель, обхватил голову руками. Тийя села рядом, в руках она держала платье:
— Следов крови на нем нет. Не порвано. Фен сняла его добровольно, ну или просто не сопротивлялась.
Он кивнул, не поворачиваясь:
— Ни обуви, ни плаща, ни лошади. Фен приехала к Сэту, а потом, — Лордан хмыкнул.
— Сбежала и от него. Во всяком случае, это самый лучший из вариантов, что приходят на ум.
— И где же она может быть?
Он молчал, до боли кусая щеку. Шаткая хибара скрипела, ветром сквозило изо всех многочисленных щелей и приоткрытой ставни. Тени от факела рисовали рваные узоры по покосившимся стенам.
— В Талоне, — наконец, ответил он. Слова дались с трудом. — Фен в руинах. Кожаная Маска тоже там. А теперь и Сэт. И нас тоже ведут. — Он со злостью сплюнул под ноги. — Это все похоже на по нотам разыгранную мелодию. Стех заманил нас в пустоши и мы как послушные марионетки пляшем под его дудку.
— Что он задумал?
Лордан просто пожал плечами:
— Не знаю, но пока мы нужны ему живыми.
— Я так понимаю ломать его планы не будем и по утру выезжаем в Талон.
— А что нам остается?
Вдалеке, точно огромный зверь, пророкотал гром.
Яркий солнечный свет обжег глаза. Фен прикрыла их рукой, сощурилась, осматриваясь. Они стояли на каменной мостовой, а со всех сторон высились дома. Таких ей еще видеть не приходилось даже на страницах книг, что покупал ей Лордан. Массивность и величие — вот что отличало их. Они бесстрашно устремлялись вверх, готовые подпирать небо. А потом рухнули. Осколки серого камня, раскуроченные стены, вздыбленный под ногами булыжник… казалось пыль еще стоит в воздухе и пахнет кровью. Но ни трупов, ни истлевшей одежды, ни костей — ни одного признака, что когда-то тут кипела жизнь.
Сэт и Стех уже поснимали свои куртки. Фен тоже скинула плащ.
— Оставьте лошадей здесь, — распорядился Стех. — Дальше на них мы не проберемся. И смотрите под ноги и по сторонам. Если увидите что-то странное или вам покажется, что видите — говорите мне.
В полнейшей тишине их шаги разносились гулким эхом. Ни крика птиц, ни скрипа, ни шевеления ветерка. Ни травинки, ни деревца. Три человека были единственными живыми существами в этом мёртвом мире. От жары в воздухе стояло марево, поднимаясь дрожащими струями от камней. Фен с удовольствием бы сняла сапоги, но ступать босыми ногами по крошеву из камней не решалась — свеж был в памяти рассказ о погибшем товарище Сэта.
Стех стянул рубаху и повязал на бедра, на могучем теле блестели капельки пота. Сэт держался дольше, но тоже не выдержал. Фен оставалось только завидовать им. Пот стекал струйками по спине, грубая ткань липла к телу. Кожа зудела. Она расшнуровала тесемку на груди, но это мало помогало. Во рту сохло, и она беспрестанно прикладывалась к фляжке, пока Стех ни говоря ни слова не отобрал ее, вернув только на привале. Так же молча протянул им по сухарю.
Они шли уже давно, но солнце так и висело над головой. Да и картина перед глазами не менялась — груды камня, зияющие рты проломов, рухнувшие стены и арки, ведущие в тупики завалов. Они блуждали, ходили кругами. Стех злился.
— Уверен, что знаешь, куда идти? — спросил Сэт, когда они присели на горячие камни, чтобы передохнуть. В его голосе не было ни сарказма, ни насмешки.
— Знал. Я бывал во дворце, пока город не провернули через мясорубку войны.
— Для кого вы оставляете пометки на стенах? — спросила Фен.
— Для нас, чтобы не ходить по одному месту дважды.
Она не поверила, но значения это не имело. Все будет идти, как идет, и пока она ничего не сможет изменить.
Сэт подсел ближе, и она привалилась к его плечу.
— Мне все время кажется, что за нами следят, смотрят в спину, прожигая взглядом. Оборачиваюсь — никого.
— А я слышу шепот, — Фен сглотнула. — Прямо в голове.
Стех слушал, прикрыв глаза.
— А еще мне кажется, я чувствую боль Талона, — она приложила ладонь к стене. — Он лишился части себя, и эта незаживающая рана болит.
— Что еще? — не открывая глаз, спросил Стех.
— Голод. Он очень голоден. Его вены пусты, и он жаждет чужой крови.
— Я тоже… — он лениво приоткрыл веки, облизал губы. — Я тоже. Но надеюсь это скоро закончится.
— Что будет, после того, как вы заберете мою силу?
— Накормлю Талон собой.