Топчусь на месте и чувствую, как мое упрямство постепенно пошатывается. И хочется, и колется.
Не останься Саша в нашем поселке, я бы легче переносила расставание. Уверилась бы в его ненадежности, отпустила и забыла. А со временем ответила бы на интерес Димы или нашла кого-то другого.
Но нет. Фигушки.
Саша решительно берет крепость штурмом. Я иногда забываю, какой он упертый.
— Ни за что, — отрезаю и отворачиваюсь от тарелки.
— Марин, давай без глупостей. Блины не виноваты, что готовящий их повар — дурачок со стажем, — хмыкает мама. — Уж тем более в этом не виноват желудок, который к вечеру заболит от голода.
— Мам, я не безрукая. Приготовлю что-нибудь.
— Ага, приготовит она. Уйдешь в работу и забудешь про еду.
— Какая работа? Я уволилась.
Жму плечами и тянусь за недопитой кружкой кофе. Надо бы не у окна наблюдать за тем, как папа и Саша вместе входят в курятник, а делами заняться. Резюме обновить, вакансии пересмотреть, потом в огороде помочь.
— Ох и упрямица, — качает головой мама и двигает тарелку ближе ко мне. — Передумаешь, поешь. А я пока банькой займусь. Надо бы все подготовить, раз у нас новый работничек появился. Джинсы его постирать, весь ухрюкался.
— Пусть сам стирает.
— Ты эту принцессу на мерседесе видела? Уверена, он дома даже не знает, где у него стиральная машина, — всплескивает руками.
— Мам, все он знает, — морщусь и вздыхаю. — У него не дом, а крепость. Туда просто без предварительной записи не попадешь. Поэтому Саша все делает по дому сам по мере возможности. Иногда вызывает клининг.
— А говоришь, не нужен, — хихикает она.
Отмахиваюсь, громко фыркаю и вновь поворачиваюсь к окну. На сей раз Саша выходит из курятника на своих двоих. Мой бывший гордо несет корзинку с яйцами и прислушивается к наставлениям папы с таким умным видом, что я с трудом давлю очередной смешок. Наблюдать за ним все-таки забавно.
Вибрация телефона отвлекает, тянусь за ним и снимаю блокировку экрана.
Дима: Как насчет пробежки вдоль берега?
Хмыкаю, затем настукиваю ответ.
Китсуне: Позже. Надо родителям помочь. У нас тут новый работничек объявился. От слова «раб». Папа его активно эксплуатирует и вводит в курс.
Дима: А он не катается на черном мерседесе, который перегородил выезды?»
Китсуне: Скорее всего.
Не замечаю, как тянусь за теплым панкейком. Нежное тесто тает во рту, и я проглатываю его вместе со слюнями. Потом подвигаю к себе креманку с клубничным джемом, окунаю туда поджаристый уголок.
Сразу просыпается возмущенная совесть вкупе с обидой. Дружно напоминают мне, что Саша натворил. Как я, мол, могу есть панкейки, приготовленные его руками. Кощунство! Предательство принципов!
Вздыхаю и пережевываю кусок.
— Все во имя завтрака, — бурчу тихо и утаскиваю следом второй панкейк.
Потом все убираю, чтобы никто не заметил пропажи. Набрасываю сверху полотенце, прячу следы преступления в холодильник, мою руки. То, что стопка уменьшилась ровно на три блина — это соседский кот. Или домовой.
Но не я. Точно.
— Больше ни кусочка не возьму, — клянусь непонятно кому и шагаю в комнату. Неведомая сила тянет обратно к окну, но я упрямо ей сопротивляюсь. — Не на что там смотреть, Марина. Один блудливый козел, папа и курицы.
Смартфон вновь вибрирует, и я замираю у лестницы.
Дима: Если я вынесу этот драндулет трактором дяди Вани, никто же не обидится?
Китсуне: Не уверена, что у тебя хватит денег на ремонт.
Дима: Пусть таратайку отгонит от моего забора, тогда элитное корыто для московских свиней останется цело.
Китсуне: Лучше сам ему скажи. Или покажи.
Отправляю сообщение, поднимаюсь по лестнице и дохожу до своей комнаты. Но в последний момент замираю у двери. В голове со скрипом крутятся шарики и механизмы, а до меня постепенно доходит смысл написанного.
Подпрыгиваю, охаю и несусь стрелой вниз. В коридоре раздается голос:
— Ты чего, Мариш?
— Мам, не сейчас!
Выскакиваю на крыльцо и слышу Сашин рев:
— Уебок, тронешь мою тачку, я тебя, сука, прямо под этим трактором закопаю!
Глава 71. Саша
Я люблю бани.
Попариться с веничком, посидеть в приятной компании под пиво или чем-то покрепче. От отца передалась любовь к древнему мужскому увлечению. Но с сегодняшнего дня баня влетает в черный список.
Ибо ничто не сравнится с южным солнцем, от которого не спасает даже козырек на несчастной Кубанской ярмарке.
Именно сюда меня притащил Артем Денисович. А предварительно забил мерседесик под завязку ягодами, банками, склянками и прочим.
Нет, шикарный аромат. Кто бы спорил? Но как отмывать салон от меда?
Я — нет.
Придется!
После того как соседский хер надышал ядовитыми парами на шкурку моего жеребца. Сучара. Чуть трактором не ебанул. Впрочем, пока он не лезет к Марине — холодная война. Стратегия. С соседями ссориться не с руки.
Тяжело вздыхаю и ощупываю пульсирующую кожу.
Понятия не имею, как подобная пытка способствует возвращению любимой девушки. Кажется, выйди я из-под козырька подальше от компании шушукающихся бабулек, меня спалит на хуй, и следа не останется.
Оголенные плечи жжет. Будто раскаленную сковороду приложили.
— Я не понял, клоун. Кто работать будет? — лениво обмахивается лопухом Артем Денисович, который с комфортом устроился на раскладном стульчике.
Завистливо кошусь на свежее лицо.
Он-то последние несколько часов провел в машине с кондиционером. Пока весь бензин не спалил.
Не мог светлую футболку подкинуть? Прею тут в черной майке.
— Я с тобой разговариваю.
— Артем Денисович, с кем работать? За четыре часа прошла пара калек. И те бегом под кондиционер смылись, — восклицаю с возмущением.
Правда-правда.
Тех несчастных перехватили ушлые бабки. Рта не раскрыл, как обобрали потенциальных покупателей до нитки. Мне бы таких работниц.
Очередной супермобиль с визгом пролетает по трассе, и я с надеждой кошусь на часы. Тетя Роза перед уходом тихонько шепнула: "На обед окрошка". От них с Мариной. Алаверды, мол, за блины.
Потом подмигнула хитренько и шепнула: «Ела».
Сердечко моей лисички подтаивает. Еще бы понять, отчего конкретно.
— Придется Маринке сказать, что ты хреновый бизнесмен, — цокает разочарованно Артем Денисович. — Нет, Димка, конечно, звезд с неба не хватает, но пилот хороший. Дочка хоть мир с ним глянет. Поехали домой, клоун.
— Нет, — обиженно бубню и кошусь на товар. — Сидим.
Будущий тесть бьет очень точно. У местных явно получается лучше с продажами. Знания менталитета решает. Целевая аудитория им знакома и понятна. Поэтому злюсь еще сильнее, ведь я не привык сдаваться.
Что уникального предлагают людям, плетущимся домой? Только каплю позитивных эмоций. Клоун я или нет?
Беру банку с прилавка и подкидываю. Клубничное варенье, тетя Роза наварила. Бросаю выше. Стеклянная тара крутится, затем приземляется в подставленную ладонь. Балансировка хромает, но должно получиться.
— Артем Денисович, возьму?
Вопросительно киваю на ровный ряд таких же банок. На варенье сегодня никто не ставит. Главный спрос — свежие ягоды и мед. Но тот слишком тяжелый, поэтому тара неподходящая для моего экспромта.
— Давай, — хмыкает будущий тесть и удобнее устраивается на стульчике.
Три банки послушно летят в воздух. Повторяю знакомые с детства движения.
Жонглировать я научился в таборе. Тут, как с велосипедом, достаточно вспомнить навык. Только варенье не очень для этого подходит.
Едва разгоняюсь, как одна банка со звоном летит на землю, обдает меня с ног до головы прозрачными искрами. Бабки валятся от хохота, пока я осторожно протираю глаза от пота, который льется со лба.
Сука.