Мне становится даже обидно. Я тоже игнорю его! Смотрю снизу вверх на картину. Машина на ней раритетная. А человек за рулём приветственным жестом снимает цилиндр с головы.
— Ну вот, — объявляет мне Виктор. И в его ладони я вижу ключи.
Брелок на них красного цвета. Сердечко, где написано «Love». С тех пор, как Илья подарил, я его не меняла. А в этот момент резко думаю — нужно сменить!
— Спасибо огромное! — говорю с благодарностью.
Я, и правда, ему благодарна. Как бы много ни стоил ремонт! Я скучала по ней, и чужие машины казались совсем неудобными. Как одежда с чужого плеча.
— Рад, что смог вам помочь, — отзывается Виктор.
Я спешу уточнить:
— Сколько с меня?
Он отвечает:
— Не сколько.
Поднимаю глаза. Он серьёзен и взгляд, как прицел, устремлён на меня.
— В смысле? — трясу головой.
— Я же сказал, что ремонт за мой счёт, — говорит убеждённо.
Когда он такое сказал? В тот момент, когда я пребывала «в отключке», после его нападения?
— Нет, — возражаю я, — Так не пойдёт!
Сказав это, я достаю кошелёк. Озираюсь в поисках терминала. Или в этой конторе его просто нет? Что ж! Наличка имеется. Может, её и не хватит? Ничего! Я ещё привезу…
— Если у вас нет возможности оплатить картой, я могу оставить часть денег наличными…
— Настя, пожалуйста, — он делает шаг, и я пячусь назад.
Его превосходство не только в наличии мышц и значительном росте. Он голосом давит меня! Вынуждает молчать.
— Не хочу быть вашей должницей, — прихожу я в себя.
— Это в счёт извинений, — формулирует Виктор.
Но даже в этом обличье его джентльменская щедрость избыточна и неуместна.
Я что, содержанка? Я могу заплатить за себя! Кажется, мой внешний вид вполне соответствует статусу. Это всякие там малолетки ищут спонсоров. И выбирают мужчину по толщине кошелька!
— Не стоит, — бросаю с достоинством.
— Что не стоит? Извиняться? — в этот раз его улыбка выводит меня из себя.
— Извиняться как раз-таки стоит! — киваю в ответ, — Но не стоит платить!
— Пустяки, — снисходительно фыркает он.
Как подачку бросает! За кого он меня принимает? Этот слесарь с напыщенным видом! Смотрит так свысока, будто делает мне одолжение. Экий царственный жест!
Вынимаю купюры, кладу их на стол:
— Вот, это часть. Назовите мне полную сумму, и я привезу остальное на днях.
Виктор вздыхает, голова опускается, он ею качает с досадой. Смеётся в кулак:
— Вы всегда такая упрямая, Настя?
«Да», — говорю я себе. Я такая! Иначе нельзя. Иначе тебя опрокинут, растопчут, сомнут…
Подхожу к нему, делаю жест, открываю ладонь. Жду ключи от машины. Виктор смеётся и крепче сжимает кулак.
— Заберите деньги, и я отдам вам ключи, — произносит упрямо.
«Ах, так?», — возмущаюсь, вдыхаю поглубже.
— А если не заберу? — говорю ему с вызовом.
Он пожимает плечами, досадливо цокает:
— Тогда мне придётся оставить Фиат у себя. Буду ездить на нём, рассекать!
Представляю его за рулём своей ласточки. Он даже не влезет в неё!
— Виктор, у меня нет желания шутить! Отдайте ключи, — говорю напряжённо.
Он улыбается:
— Что ж, — а после подходит, берёт пачку денег, что я положила на стол, считает усиленно, — Этого мало!
— Я ещё привезу, — хмыкаю, будто у меня этих денег куры не клюют. А вообще-то… Ещё адвокату платить! Ещё детей нужно в школу собрать. Если Самойлов затянет с разводом…
Он задумчиво хмурится:
— А как же вы их привезёте, если машину я вам не отдам?
— Ну, хватит! Довольно! — взрываюсь я гневом. Иду на него. Становлюсь в двух шагах. — Ключи!
Он буравит меня изучающим взглядом. Вот же хам! Если б знала, как он поведёт себя, точно б не стала ему доверять. Автосервисов в городе море! Почему же судьба мне подсунула этот сарай?
Деньги ложатся обратно на стол между нами. Он держит ключи в кулаке. Мне так хочется впиться ногтями в его загорелую руку. Отобрать!
Глаза выдают меня, сердце стучит так надрывно, что в этой избыточной близости он, несомненно, услышит его…
Кулак у меня на глазах разжимается, ключик лежит на широкой ладони пятном. Я тянусь к нему, зная, что это — ловушка. Но не в силах с собой совладать! Вот сейчас я его отниму и сбегу…
Но взамен, стоит мне прикоснуться к брелку, пальцы капканом сжимаются, тянут вперёд. И я попадаю в мужские объятия! Он выше, намного. Но клонится вниз, к моему побледневшему в страхе лицу. К протестующим алым губам. Я специально накрасилась ярко, чтобы скрыть недосып.
— Нет… Что вы… Пустите! Немедленно! Нет…, - пытаюсь отбиться, прогнать.
Но объятия крепче сжимаются, талией чувствую силу его крепких рук. Подсадив, как игрушку на стол, он сметает с него пачку денег. И те осыпаются вниз, как листва.
— Мечтал о тебе с того дня, — слышу шепот на коже. Мурашки бегут по плечам. Упираюсь ладонями в тело мужчины. Не сдвинуть! Он точно скала.
— Не трогайте меня, — заслоняюсь, верчусь на столе. Но он не даёт мне встать на ноги.
— Не могу забыть тот поцелуй, твои губы, — его тон пробирает насквозь. И мне кажется, что он намерен меня изнасиловать. Взять прямо здесь! На столе.
Стук в дверь прекращает бесстыдное действо. Он, отпрянув, бросается к двери, чтобы её не открыли, пока я сползаю на пол. К своему удивлению вижу, что дверь остаётся закрытой. А палец его — на замке. Так это значит…
Он запер нас здесь? В надежде, что я… Так вот какую оплату он хотел получить за ремонт? Сволочь! Маньяк!
Вижу свой ключ на столе. Поправляю одежду. Представить себе не могу, что бы случилось, не прозвучи этот стук!
На него не смотрю, забираю ключи. Дверь открывается. Тот самый голос… или другой… произносит:
— Колодки пришли, на Тойоту, менять?
Виктор вздыхает. А я, прежде, чем выйти, бросаю ему:
— Спасибо! Ваш сервис и вправду меня удивил.
Визитёр пропускает. Я иду напролом, к своей «пташке». Сейчас мы уедем отсюда. И я не вернусь! Он своё получил. Даже слишком!
Смотрю, как её выгоняют на улицу. И, прежде, чем сесть, бросаю короткий убийственный взгляд на окно. За которым меня только что совершенно бесстыдно облапали…
Виктор стоит неподвижно, отодвинув рукой жалюзи. Замираю. Гляжу на него. Он подносит ладонь, разжимает. И сквозь прозрачную толщу стекла я отчётливо вижу сердечко. Красный символ любви! Испугавшись, смотрю на ключи от машины. Где вместо брелка, только слабый намёк, и пару оставшихся звеньев.
Глава 23
По дороге обратно я тщетно пытаюсь унять свою совесть. Что это было? Тело ещё хранит ощущения близости с ним. Кажется, даже запах его передался. Я чувствую руки в тех важных местах, которых никто не касался. Никто! Кроме мужа. А что бы случилось, приди я в юбке? Он бы залез и туда?
А я какова? Просто сидела, скуля: «Отпустите, не надо». Точно, как девочка-целочка! Нет бы дать ему в глаз, или лучше — коленом по яйцам. Хотя… В моей позе это было весьма затруднительно. Нет, пожелай он меня изнасиловать, я не смогла бы спастись. Разве что только кричать: «Помогите! Спасите!». Мужики приберут и… помогут.
Выдыхаю, шепчу еле слышно:
— Успокойся, всё позади.
Но сердце стучит как мотор у «букашки». Стоит признаться, машина скользит как по маслу. Хоть что-то хорошее в этой постыдной истории.
Пытаюсь припомнить, слова, что он мне говорил: «Мечтал о тебе… Не могу позабыть». Какая пошлость, ей Богу! Я — взрослая женщина. А он не дорос до таких! Ему обольщать малолеток, навроде Снежаны. Да только мал кошелёк!
В какой-то момент я хочу развернуться, поехать обратно. Ворваться к нему и отхлестать по лицу. Но риск, что он снова начнёт меня лапать велик. А я не остыла ещё от его приставаний…
Вспоминаю ладонь на груди. Как он трогал её сквозь одежду. Хорошо, что бюстгальтер на мне с поролоном. А ведь хотела надеть кружевной! В этот раз он до губ не добрался. Не успел! А иначе бы я укусила его. Хотя… В моём состоянии полного ступора. Я вряд ли бы даже смогла оттолкнуть…