— Тебя.
— Что? — неужели ослышалась.
Из окна вырывается облачко дыма. И летний сквозняк его тянет ко мне. Я вдыхаю поглубже густой горький запах его табака.
— Тебя той, которую я полюбил, — добавляет Илья.
— Что ты имеешь ввиду? — уточняю я, глядя на жёлтый кусочек луны меж деревьев.
— Ты нуждалась во мне, а сейчас…, - он усмехается грустно, — Ты стала такой независимой. Я больше не нужен тебе.
«Это неправда! Неправда!», — хочу прокричать. Но взамен отвечаю:
— А она? Думаешь, ты ей нужен?
Самойлов молчит. А потом отвечает короткое:
— Думаю, да.
Я закрываю глаза. А когда открываю, луны уже нет. И Самойлова тоже. Мне кажется, что он ушёл. Уехал. Он бросил меня! И только возня в гостевой убеждает в обратном.
Глава 29
Утро встречает тупым осознанием произошедшего. Его день рождения прошёл на ура! Ничего не случилось. Но чувство, что это — конец, отнимает последние силы. Я лежу мёртвым грузом. Смотрю в потолок. Люстра на нём старомодная. Хрустальные капли пронзает искусственный свет, и оставляет на плоскости яркие полосы.
Я вдруг пытаюсь представить себе его городскую квартиру. Знаю, что комнаты две. Что одна из них — спальня. Вероятно, теперь ещё детская? Я как-то раз побывала там. Сразу после покупки. Меня удивило обилие света и вид из окна! Рядом — парк, а его окружают высотки. Будто взяли природу в кольцо. Теперь этот вид, этот парк, предназначен Снежане. Той, которой он нужен! Не мне…
Встаю, умываюсь. Стою и смотрю на себя. Вспоминаю вчерашнюю фразу Самойлова. «Ты нуждалась во мне, а сейчас…». А что изменилось? Может, он? Я осталась такой же. Наивной и глупой! Если ждала примирения с ним в этот вечер.
Из окна вижу странную сцену. Машина Ильи стоит тык впритык. А сам он таскает коробки. И ставит в багажник одну за другой.
Быстро сбегаю по лестнице. Принимаю спокойный уверенный вид.
— Привет, — говорю.
Краем глаза заметив пустую кладовку.
Илья отвечает:
— Привет.
— Уезжаешь? — интересуюсь я голосом, лишённым эмоций. Хотя внутри у меня дребезжит!
Он разгибается, делает взмахи руками, трёт шею. Бедняжка! Устал?
— Да, решил забросить коробки в квартиру.
— Понятно, — киваю в ответ.
На кухне варю себе кофе. Он завтракал, сам. Вижу, тарелка чиста.
— Я решил не будить тебя, — произносит Илья.
Он подходит к кувшину с водой, наливает.
— Спасибо, — говорю с благодарностью.
— Там в холодильнике мясо осталось, — кивает Самойлов, — На ужин доешь. Пропадёт.
Я хмурюсь, пытаюсь осмыслить.
— А… ты? — вырывается непроизвольно.
Он опускает глаза:
— Я в понедельник вернусь.
Я кусаю губу, и последняя нить обрывается. Я права, это правда — конец! Он уже существует не здесь. Здесь живёт его тело. Но даже оно вскоре съедет отсюда к другой.
— Я могу вернуть тебе деньги за двое суток, — говорю деловито.
Чего только стоит поддерживать видимость. Делать вид, что мне всё равно!
— Не надо, — бросает он мягко.
И продолжает стоять позади. Я ощущаю его приближение. Кажется, вот-вот прикоснётся в попытке обнять.
— Ну, пока? — говорит вопросительно.
Я отвечаю:
— Пока.
И упорно стою, отвернувшись спиной. Но стоит двери закрыться, как я выдыхаю. А, когда его джип отъезжает, роняю слезу.
С одной стороны стало проще теперь… Но с другой…
Я слоняюсь по дому. Пора заниматься отделом, организовывать сборы вещей, переезд. Но нет вдохновения что-либо делать! И я просто жду, когда силы вернуться. Пытаюсь себя оживить. А внутри — пустота…
Раздаётся звонок. Я бегу к телефону. Почему-то мне кажется, это Илья. Но на проводе сын. Это так на него непохоже.
— Ма, привет! — слышу голос и сердце теплеет.
— Привет, мой хороший, — отвечаю я тихо.
— Ма, тут это…, - роняет Денис, — Вышлешь мне денег немного?
— Всё хорошо? — беспокоюсь.
— Ага, — отвечает Дениска.
Если Дина всегда начинает с отца, то сынуля всегда звонит маме. Самойлов считает, что мальчиков нужно воспитывать так. Лишать их карманных расходов! Его так отец воспитал.
Но я отвечаю:
— Конечно, — и тут же решаюсь спросить, — А домой когда?
Сын долго мычит, разнообразит наш диалог короткими: «Типа», «ну, это…», «короче».
— Не спеши, — говорю ему, — Отдохни как следует.
В другой раз я бы велела ему закругляться, готовиться к школе, читать. Но сейчас мне так важно отсрочить момент возвращения сына. Хоть бы сентябрь не настал! Хоть бы лето тянулось подольше…
— Серьёзно? — от радости Деня бросает, — Я люблю тебя, ма!
Я кусаю губу. Вытираю ладонями слёзы.
— Я тебя тоже, мой милый.
— У тебя всё нормально? — оживляется сын, — Ты какая-то грустная.
Я спешу разуверить его:
— Тебе кажется! Всё хорошо.
— Ну, окей. Привет папе, — он «целует» меня на прощание. Я целую его.
А потом — иду в спальню. И долго стою, открыв шкаф. Смотрю на то самое платье. Красное, в белый горох. Я надела его лишь однажды. Да и то абы как!
Ткань приятно струится в ладони. Пятна́ на груди уже нет. Мысль приходит внезапно. Бесстыдная, грязная мысль! Но это бесстыдство слегка притупляет щемящую боль. Эта боль уже стала хронической. И чтобы её излечить, я должно сделать это… Должна.
Глава 30
До вечера я ещё думаю, ехать к нему, или нет. Но потом убеждаюсь — пора. Нужно сделать какую-то глупость! То, что в здравом уме я бы себе не позволила. Может тогда, наконец, станет легче?
И я наряжаюсь и крашусь. Воссоздаю этот образ точь-в-точь. Красное платье с тугим пояском, с перевязанной бантиком талией. Волнистые волосы, жемчуг. Босоножки и клатч.
Смотрю на своё отражение в зеркале. Взгляд слишком тусклый. Может, выпить для храбрости? Нет! Я за рулём. И должна совершить это действо на трезвую голову. Чтобы запомнить в деталях. Как изменила ему…
Колени дрожат, а по телу сбегают мурашки. Я решила нагрянуть внезапно. На свой страх и риск! Вполне может быть, что наткнусь на закрытую дверь. И пускай это будет мне знаком. Если так — не судьба. Если же он меня встретит… То гори оно всё синим пламенем!
Темнота поглощает меня. Фары встречных машин бьют в лицо. Чем ближе становится пункт назначения, тем сильнее стучит моё сердце. От страха, от паники! Хочу развернуться, поехать назад. Но руки так крепко сжимают округлость руля, что пальцы белеют от напряжения.
Из темноты выступает фасад. Одинокий фонарь освещает его в это позднее время. Зачем дотянула? Скорее всего, его нет…
Я так хочу, чтобы не было! И тогда я поеду назад, в свой спасительный кокон, в свой дом. Спрячусь в спальне, с чашкой горячего чая. Щёлкну кнопку на пульте. И всё будет как раньше. Пустой дом, одиночество, я…
Я паркуюсь и вижу, горит. Свет в окне убеждает меня в том, что затея сработала. Но теперь нужно выгнать себя из машины. Пойти. Я сижу, и никак не могу это сделать. Гашу зажигание. Жаль, не взяла сигарет! Ещё раз, открыв козырёк, смотрю на себя в маленьком зеркальце. Дышу через раз.
«Терапия», — будем воспринимать это так.
Ступив на асфальт, понимаю, что трудно. Но выхода нет! Этот путь от машины до двери мне кажется вечностью. Собираюсь в неё постучать. Но стою, как подросток. Борясь со своей нерешимостью…
Он открывает внезапно и резко.
— Пришла? — говорит, озирается по сторонам.
Никого уже нет, только он. Как будто судьба подготовила почву.
— Я… я просто ехала мимо, — сбивчиво, скомкано, вяло звучит моя речь. Как девчонка, которой семнадцать. Именно так я себя ощущаю сейчас!
Он отступает. Высокий и сильный. Приглашает войти. А я всё топчусь на пороге. Нет сил сделать шаг.
— Я… наверно поеду. Вообще не знаю, зачем я пришла, — бросаю растерянно. И уже собираюсь уйти…
Но в этот момент он сжимает предплечье. И, с силой втянув, закрывает проклятую дверь. Я стою, ощущая спиной стенку шкафа. Стою и дрожу. Точно в логове зверя. Как будто он станет меня убивать!