- Что ж ты такое говоришь, Сокол! - осадил его Орел. - Мара избранница Чернобога!
- А что такого? - обиделся златокудрый весельчак. - Купало ее первый выбрал. Будет весело поглядеть, как боги за нее бороться будут.
- Для начала одного из них надобно спасти, братец, - напомнил Коршун.
Затем Иван коротко обрисовал, как они с Моревной пытались добраться до бессмертия Кощея через меня, а после пришел мой черед поведать о случившемся вслед за убийством царевича.
- Что ж, натворил ты, братец немало бед, - подытожил Орел, а Иван поник головой. - Но и немалую цену заплатил. Да и урок пошел тебе впрок.
- Я готов исправить содеянное и служить Маре! - горячо заверил Иван и впервые посмотрел на меня прямо. - Если Мара позволит.
________________________________________
В оригинальной сказке "Марья Моревна", конечно же, зятьями Ивана-царевича были Сокол, Орел и Ворон. Но Ворон в сюжете уже имеется, и он связан с другим персонажем, поэтому автору пришлось заменить его на Коршуна.
Глава двадцать седьмая. Ворон
Слетать к замку на разведку вызвался шустрый Сокол. Прилетел обратно через несколько минут, ударился оземь, вернул себе облик человека.
- Что там? Как он? - бросилась я к чародею в беспокойстве.
- Вот ужо нетерпеливая! - хохотнул златокудрый. - И точно сердечко трепещет по богу Смерти! Смотрите, как щечки-то заалели!
Остальные чародеи зашикали на языкатого, чтобы лишнего не молол. Сокол старших послушался и начал обстоятельно рассказывать. Но чертенята из глаз никуда не делись.
Барьер изморози преодолеть пернатый не смог, даром что Кощей как чародей сейчас и в подметки оборотню не годился.
- Он использовал силу стужи, зимы, - понимающе кивнул Коршун, - а не чародейскую. С ней никто из нас совладать не способен.
- Значит, - резюмировал Орел, - в замок нам не попасть. Тем паче незамеченными.
Не по-человечески зоркие глаза Сокола всё же углядели в одном из окон замка Кощея с Моревной.
- Правду вы молвили, ликом Моревна что наша Мара, не отличишь. Да Моревна похитрее будет, прямо лиса бесхвостая, глаза коварством блестят, улыбка недобрая. Подле Чернобога крутится, глаз не спускает. На шее у нее цепочка в ворот спускается, а на ней стрела без древка. Выхватить и в сердце бога Смерти вонзить ничего не стоит. А уж переломить и подавно. Стрелу она укрыла тем же мороком, что и Мару в клети. Мне-то морок этот не по чем, а вот Чернобог с его запертой силой через него не видит и о грозящей опасности не подозревает.
Принялись чародеи с Иваном совет держать, как Моревну обезвредить, да так, чтобы Кощей не пострадал. Ну чисто спецназ к освобождению заложника готовится.
Вот только не складывался у них надежный план, все провальные выходили. И так прикидывали, и эдак. По всему выходило, при любом раскладе Моревна успеет первой, и Кощею не жить.
- Вот если бы Чернобог понял, что перед ним опасная самозванка, и потихоньку стрелу у нее забрал, - размечтался Коршун.
- Сдается мне, знает он, - с непривычно серьезным видом произнес Сокол. - не хотел говорить при Маре, да только Моревна к нему с поцелуями полезла. А он как отпрянет! Будто от змеи ядовитой шарахнулся.
Сказал, а сам на Ивана покосился - как он на вольности бывшей жены отреагирует. Но Иван к Марье поостыл, смерть отличный лекарь, от дурости да наваждений исцеляет на раз.
- Просто он знает, что поцелуи его для меня смертельны, - ответила я Соколу, а у самой в душе закипело. Вот стерва! Моего жениха?! Доберусь, все космы повыдергаю гадине!
- Тем паче должен что-то заподозрить, - заметил на это Коршун. - Если знает, что сама рисковать не станешь.
И то верно. Сердце забилось в тревоге. Он понял? Догадался? Раскусил коварный план Моревны?
Ведь она не я. Точь-в-точь поведение не подделаешь. Заметит ли Кощеюшка подмену? Ведь однажды он нас уже перепутал. Но тогда он не знал, что девушек две, ему и в голову не пришло искать какие-то там различия. Сейчас всё иначе.
А если заметит, что сделает? И не станет ли раскрытие Моревны для него роковым?
И тут я заметила краем глаза черное пятно в зелени одной из крон с той стороны от нашего военного совета, куда лежал прямой путь к замку Кощея. Присмотрелась - а там на ветке дерева знакомец сидит, черный ворон. Он и в лесу меня нашел, шпион заинтересованного в иномирянке бога!
- Купала здесь! - воскликнула я, обращая на чёрную птицу внимание остальных. - Или его посланник, не знаю точно!
Ворон недовольно каркнул, а чародеи с Иваном развернулись к тому дереву и уставились на пернатого засланца.
- Купала солнечный бог, ворон не может быть его посланником, - возразил Орёл, не сводя взгляда с мрачной птицы. - Ворон - один из обликов совсем другого бога...
- Но ведь этот ворон то и дело появлялся рядом со мной, - растерялась я. Неужели ошиблась, и это всё же разные птицы, случайным образом встретившиеся на моем пути?
- Появлялся? - уточнил дотошный Орел. - Или всё время был рядом?
Удивиться вопросу я не успела.
Ворон вдруг спорхнул с ветки, взмахнул несколько раз огромными крылами и слетел вниз. Но ударяться оземь по примеру побратимов-чародеев не стал, обернулся еще в полете, и на землю мягко и ловко опустился... Кощей.
Глава двадцать восьмая. Поиграю в ее игры
Глаза меня, должно быть, обманывают... Ворон, мой благодарный зритель, осторожная черная птица, появлявшаяся, лишь когда поблизости не наблюдалось зловещего хозяина замка - и есть сам Кощей?
Хотя... Если задуматься, если собрать воедино все ниточки кружевной ткани моих сказочных приключений, проанализировать каждый случай явления в них ворона, начинаешь удивляться, как не догадалась раньше.
В деревне он приземлился на забор у дома игоши не потому, что следил за мной по наущению неведомого на тот момент бога. Кощей сам говорил, он пришел, ощутив откат от нарушения пленницей границы тысячи шагов. Он лишь не стал уточнять, что появился там гораздо раньше, чем я думала, быстро прилетев на крыльях по воздуху. И только потом, когда мне потребовалась помощь бога смерти в деле с игошей, принял привычный облик чародея и вошел в дом.
А лесавки-то его почти сразу признали, назвали по имени. Тому самому, из загадок Полуденницы. Выходит, именно Кощей меня, няню поневоле, спас от чересчур активных и безжалостных детишек. Отвлек их, увел за собой вглубь леса, а после вернулся, как ни в чем не бывало, будто и не он то был.
Ох, уж конспиратор! Вот откуда ему знаком мой голос, благодаря которому Кощей нашел меня в западне Лешего. Ещё бы! Как не узнать, когда он переслушал в исполнении Марьи Никольской весь репертуар вокального ансамбля из иного мира и десятки песен сверх того!
И ведь каков хитрец. Когда говорила с ним о вороне, даже словом не обмолвился, что это он и есть. А ведь скажи он, насколько спокойнее стала бы моя душа, перестала бы я видеть в чудесной птице шпиона и засланца таинственного бога.
Если Купала и следит за отмеченной им девушкой, то каким-то иным способом.
Все эти мысли промелькнули в моей голове, пока я в остолбенении смотрела на шагающего ко мне Кощея. А отмерев, бросилась ему навстречу. Чувство облегчения и радости наполняли душу. Живой! Не обманулся! Не отпущу! Мой Кощеюшка, не отдам тебя никому, никакой врагине на растерзание. Руки ей оторву, если потянет их к чужому суженому, стрелу ту ей самой в сердце воткну!
Влетела я в объятия родные, желанные, прижалась щекой к обтянутой прохладной кольчугой груди и чуть не разревелась у всех на глазах. Да и не всё ли равно, сколько свидетелей у нашей встречи, когда сердце прежде разрывалось в беспокойстве и страхе, а теперь поет от счастья?
Вот и Кощей не стал тушеваться, прижал к себе покрепче, коснулся губами у краешка моих губ. На больший поцелуй не решился, поостерегся, хотя желал того не меньше моего, я видела это по бушующему в глубине зрачков любимого пламени.
- Приветствую честную компанию, - произнес он, поверх моей головы глядя на чародеев. - И не очень честную, - взгляд Кощея скользнул по Ивану, и это единственное внимание, коим он удостоил бывшего врага. Видимо, Кощей услышал из нашего разговора достаточно, чтобы сделать выводы относительно того, чью сторону принял царевич.