Глиняная кружка порадовала холодненьким квасом.
Вот интересно, Кощей сам у плиты стоял или призрака заставил? И каков сервис! Даже про ложку не забыл. Старинную такую, деревянную и расписную, под хохлому. Красивая ложка, но не привычная и немного неудобная. Но это не помешало мне выскрести котелки до последней капли.
Квас слегка горчил, но отлично утолил жажду.
Интересно, как всё это призрак пронес через стены? Или у него имеется особая магия, временно обращать предметы в их призрачные тени?
Сытая и удовлетворенная, я поставила поднос на пол и спиной плюхнулась на кровать, раскинув руки.
Потянулся длинный скучный день, полный ничегонеделанья. Репетировать больше не тянуло. Присутствие в замке Кощея отбивало всякое желание петь. Где-то после обеда с дуба каркнул ворон. Он выбрал ту же ветку напротив окна и будто бы ждал продолжения концерта.
- Извини, - сказала я черной птице. – Кощей дома. Концерта не будет. Давай потом как-нибудь, когда он уедет?
Ворон расстроился и улетел.
Я тоже расстроилась. С вороном было веселее. Какой-никакой, а собеседник. Без него словно опустело всё вокруг.
А ночью мне снились какие-то кошмары. Я не запомнила ни одного, лишь удушающее давление на грудь. Проснувшись посреди ночи, поняла, что задыхаюсь. И в то же мгновение тяжесть на груди исчезла. Что-то белесое мелькнуло перед глазами. И взвыло страшным голосом.
Кажется, волосы от ужаса зашевелились даже там, где их отродясь не было. Потусторонний вой вымораживал внутренности, лишал способности пошевелиться. Но вот всё стихло, и я с осторожностью поднялась на кровати.
Призрак, приносивший мне днем еду, забился в угол комнаты и смотрел на меня безумными от страха глазами. Кто кого должен пугать и бояться, перепуталось и перестало иметь значение.
- Ты чего? – удивленно спросила я и подалась к полупрозрачному слуге замка Кощеева.
Он всхлипнул, и тут дверь слетела с петель, и в комнату ворвался вихрь в образе Кощея. А вместе с ним залетел огонек-фонарик, враз осветивший спальню-темницу не хуже энергосберегающей лампочки. Я тут же оказалась опять на кровати, с ногами, завернутая в одеяло. Спать приходилось, в чем мать родила, чтобы подольше сберечь чистым единственное платье и белье, и нечего всяким тюремщикам глазеть на девичьи прелести. И вообще, что ему понадобилось в моей комнате посреди ночи? Неужто на крик прибежал? Разве ему не всё равно, что со мной происходит, раз остаюсь пока живой?
А колдуну понадобился всего один взгляд, пробежавшийся по помещению, чтобы понять главное.
- Деян! Ты опять за старое? – прогремел голос Кощея.
Призрак задрожал еще больше, но уже от страха перед тем, кто сподобился привязать его душу к каменному строению.
- Разве ты не хотел ее наказать? – прохныкал почти прозрачный, едва видимый при свете парящего фонарика Деян. – Я лишь внес свою лепту, хотел помучить, постращать… Разве не для этого ты ее пленил и запер? Привел ее в мой дом! Как мне было устоять? Живая! Такая сочная, теплая! Красивая! Десять лет я был привязан к мертвому замку, куда не ступала нога живого человека! Я страдал, в одиночестве, без возможности напитаться от души живой! Пока ты, Кощей, где-то пропадал столько времени! А тут вернулся, и не один! С таким подарком для изголодавшегося навьего!
- Наказывать Марью Моревну могу только я! – припечатал в гневе Кощей. – Другим не позволю! Мне всё равно от твоих страданий. Запомни, Деян, твое дело – выполнять мою волю. А моя воля – чтобы ты кормил ее и не обижал! А коли ослушаешься – отправлю в Навь, к мертвым! Они давно тебя дожидаются, есть что сказать!
Рухнул тут призрак на колени перед Кощеем, взмолился:
- Понял, Кощей, не губи! Но ты ошибся в ней, Кощей! Говорил, силы ее опечатаны! А она колдует! Защита у нее, от навьих! Понимаешь, что это значит? Не взяли ее кошмары! Должны были с ума сводить, а они рассеялись, как дым от костра живых! И проснулась она, проснулась от сна-морока, да так, что смело меня с ее груди и ударило в ответ!
Нахмурился тут Кощей, на меня взглянул недобро.
- Ты как это делаешь? – с шипящим недоумением просил он.
- Что делаю? – не поняла я.
Тело всё ещё била нервная дрожь от пережитого ужаса. А этот негодяй еще что-то требует, выпытывает? У него совесть есть?
- На тебе ошейник, запирающий любое колдовство, - хмуро сказал Кощей. – Но ты смогла воспротивиться навьему. Применила колдовские чары. Как это возможно?
И вот тут-то меня разобрал истерический смех.
- Так вот для чего ошейник? Промашка у вас вышла, уважаемый Кощей Бессмертный. Нет у меня никакого колдовства. Ваш ошейник бесполезен. Ему просто нечего запирать.
Прищурился Кощей.
- Опять твое коварство? Хитришь? Чтобы снял я ошейник, да, Марья?
А мне уже было всё равно. От того, что испытала я в эту ночь, пропала куда-то вся робость перед ним.
- Можете не снимать, - фыркнула я в ответ Кощею. – Ничего от этого не изменится. Говорила же, я не Марья Моревна. Я не ведьма, не колдунья или кем она там еще у вас является. Нет у меня никакой колдовской силы.
- Тогда как ты победила навью? – не унимался колдун. – Простому человеку это невозможно.
Никого я не побеждала, но как это объяснишь упрямому Кощею? Я сама-то не понимаю, что произошло. И потому не стала спорить или что-то доказывать, а просто спросила:
- А что такое навья?
Невинный вопрос разозлил Кощея. Глаза вспыхнули, словно угольки в печи загорелись. И воздух в комнате заметно потемнел, как перед грозой.
Только сейчас я обратила внимание, что был Кощей не в кольчуге, а по-домашнему, в подпоясанной черной рубахе с воротом-треугольником и черных же штанах, а обут в кожаные мягкие туфли.
До чего же ему идет и этот черный цвет, и такая вот одежда, словно превращающая сурового славянского воина в притягательного мужчину.
- Зачем притворяешься, Марья? – с раздражением бросил Кощей, разрушая очарование моментом. – Словно впервые имеешь дело с нечистым духом?
Я сглотнула и поплотнее закуталась в одеяло. Что-то зябко стало… Будто холодом потянуло. А в черных глазах Кощея клубилась сама тьма.
Неуютно мне как-то под этим его взглядом.
- Впервые, - пролепетала я, тушуясь и избегая жутковатого взора. Робость вынырнула откуда-то из своего тайника и осторожными шажками начала возвращаться на свое привычное место.
- Не верю, - послышался смешок. – Чтобы такая сильная колдунья не встречала или сама не вызывала навьих? Впрочем, хорошо. Поиграем, Марья, в твою игру. Так даже любопытнее и не столь скучно. Деян, как ты видишь, душа человека, не ушедшая в Навь, царство мертвых. Не захотел он, страшно стало. Знал, кто его там ждет не дождется. Деян нехорошим был человеком, Марья. Злым. Богат был едва ли не как князья русские. А еще был жаден и охоч до забав. До особенных забав, - добавил Кощей с многозначительной усмешкой. – Деян, сколько девиц попало в царство мертвых от твоих рук? Сколько из них умоляло смерть найти тебя и отомстить за тела их изувеченные, за страдания невыносимые?
Я с ужасом смотрела на этого забившегося в угол древнерусского маньяка и тихо радовалась, что у него больше не было тела. Хотя понимала – и призраком убийца способен натворить немало дел.
Пытался же он то ли испортить мне сон, то ли и вовсе задушить.
- Вот такие люди, Марья, и становятся после смерти навьими, - сказал Кощей. – Злыми созданиями, нечистыми духами, неуспокоенными душами. Питающимися жизненными силами людей, вредящими им. Кто сотворил великое зло при жизни, кто был проклят, порешил себя сам или же был убит. Деяна вот лишили жизни, за дело, как понимаешь. Жених одной из замученных девиц пришел мстить и добился своего. Так что судьба Деяну было бродить по миру живых, пока не выйдет отмеренный срок его предначертанной жизни, до дня, когда ему было написано на роду умереть. Но Деян и этого ждать не захотел. Боится он попасть в царство мертвых, хоть сейчас, хоть через двадцать лет. Вот и умолил меня его к миру живых привязать навечно. За службу верную. Так что не бойся, Марья. Не тронет он тебя больше. Деян, - вдруг повысил голос Кощей. – Вода где?