Как ни банально, советы не врали, и с каждым выступлением я дергалась всё меньше. Проведя пальцем по краешку ракушки (пора бы сделать из неё брелок на сумку, раз количество выступлений всё растет), я шагнула в центр зала…
Иван моё выступление не слушал, исчезнув ещё на середине предыдущего представления. Вернулся он уже без маски и формы, как и остальные актеры, в обычном костюме. Начинался двадцатый век с Маяковским, Есениным, Цоем и военными песнями вперемешку. Стулья поставили в несколько рядов, оставив совсем немного места в центре для актеров, и видно цель теперь было хуже, зато не таким откровенным казалось моё наблюдение.
В новом облике Иван выглядел менее загадочным, но почему-то куда более знакомым. Где я могла его видеть? Лишь к поклону вспомнила, где видела эти руки, сжимающие книгу, этот наклон головы и чуть высокомерный взгляд. Мы ведь ехали вместе в электричке! Конечно, меня он не узнал бы и без маски, ведь совсем не смотрел тогда в мою сторону.
В холле я поймала Славу:
― Так вы все в одной студии?
― Нет, моих ребят здесь лишь четверо, мы прошли конкурс на участие. Иван ― из основного состава литературного клуба.
― Почему ты решил, что я о нем хотела узнать? ― смутилась.
― И правда, никаких причин! ― подмигнул Слава. ― Спела шикарно, зря беспокоилась.
― Знаешь, а и не беспокоилась почти.
― Ничего себе, растешь, подруга! Кстати, о совершенно неинтересном тебе молодом человеке ― позову его к нам в группу. Ты слышала же, он играет на гитаре и поет.
― Кхм.
― Против?
― Нет, отличная идея.
― Вот и супер. Пойдем-ка выпьем.
― Сопьемся же?
― Не выдумывай глупостей, ― рассмеялся он.
― Ну, рассказывай.
― Что рассказывать? ― открыл он пиво.
Покрутив трубочку в стакане с джин-тоником, я уточнила:
― О себе.
― А что тебе интересно?
― Прекрати увиливать! Всё, конечно же. Кроме любви к рыбалке и руководства театром я почти ничего не знаю. Да-да, я и не спрашивала. Так вот ― «прямо сейчас идеальный момент».
― Крис Аивер слушаешь?
― И ты? Божественно.
― Ну что говорить? По образованию я инженер, работал по специальности десять лет. Уже дошел до должности руководителя проекта, но понял, что тема вообще не моя. Начал искать, чего не хватает, и наткнулся случайно на театральный кружок для самых маленьких. У нас при фирме занимались дети сотрудников, и им нужен был злой колдун. Конечно, меня там ничему не учили, да и роль была на десяток реплик. Но вот я вышел на крошечную сцену, взглянул в глаза малькам, поверившим, что я и правда могу всё, и понял ― а ведь могу. Как бы это объяснить…
― Ты не хотел быть всегда одним и тем же?
― Во, точно.
― Понимаю.
Слава благодарно улыбнулся.
― Ну и вот, начал искать, куда пойти, попробовал несколько студий, но всё ― не то. Однообразная программа для любителей в возрасте, изучение азов годами ― уснуть можно. Тогда я и подумал ― надо сделать своё. Найти актеров и режиссеров, которые хотят передавать свой опыт, и таких же как я, желающих учиться. Через несколько месяцев я зарегистрировал свой бизнес, снял помещение, и поехало ― репетиции, лекции, первые заказы из детских садов. Сам не заметил, как пять лет пробежало.
― Это сколько же тебе должно быть сейчас, ― попыталась подсчитать я. Цифры не сходились с внешностью человека передо мной.
― Хорошо сохранился, ― рассмеялся он. ― Всего лишь тридцать пять, не сто.
― И правда ― сохранился, ― кивнула я. ― Это всё огонь в глазах.
― Свои-то видела? Ты когда на сцену выходишь, разве что искры не летят.
― Правда? Ого, не думала. Впрочем, такое сам и не увидишь, верно? Давай тогда за огонь и выпьем!
Придя на групповые занятия раньше времени, я застала в аудитории лишь Матвея. Он нервно оглянулся и убрал телефон в карман.
― Привет. Что, поклонницы покоя не дают, тут прячешься? ― пошутила я, уже жалея, что оказалась с ним наедине.
― Не поклонницы, ― лишь пробормотал он и выскочил из комнаты.
Вернулся молча, минут через пять. Делая вид, что увлечена книгой, я боялась шуток, но он был сам не свой.
― Матвей? ― закрыла я книгу.
― Вы рано сегодня! ― воскликнула Вероника с порога и кинула сумку на стул у пианино. ― Я через пятнадцать минут подойду, разогрейте связки пока.
После её ухода я нерешительно подошла к Матвею, остановившись в паре шагов от стула. Он уже хватал меня за руки и пихал в бедро, безопаснее было держать дистанцию.
― Ты чего?
― Неважно.
― Ты можешь рассказать, я ― никому, честно. На тебя смотреть страшно.
― Не нравится ― не смотри. Все уйдут и пусть.
Я всё же присела рядом. Помолчав, он продолжил:
― Кошка моя сегодня умерла.
― Ой, соболезную. Мне тоже было тяжело, я целый день плакала, когда мою усыпили.
― Нет, тут ещё… Вот ты новую завела?
― Родители, не я, но да. Знаю, поначалу кажется, что это невозможно, но иногда от этого становится легче.
― Её мне подарила одна девушка, десять лет назад. Теперь уже не подарит, давно уехала. Для меня Маруська как часть её была всё это время.
― Любил её? Ой, извини, некорректный вопрос. Такой момент, а я лезу.
― Нет, всё в порядке. Я, наверное, и сам хочу поделиться с кем-то. Дай обниму! ― я дернулась, и он слабо улыбнулся. ― Шучу, прости. Тебя что, мои приколы так напрягают?
― Честно? Жутко. Ты влезаешь в моё личное пространство, отпускаешь всякие непристойности, хватаешь за руки… Помнишь, мы пару раз переписывались, пока репетировать должны были, а ты болел? Ты тогда нормально шутил, и я могла с тобой разговаривать. Да и в лагере ничего такого не замечала. Но в основном сейчас ты ведешь себя, уж прости, как озабоченный придурок.
― Это же флирт! Разве девушкам не нравятся пошлости?
― Если это обращено к одной единственной и имеет какие-то рамки ― может нравиться. Или если девушка сама такого стиля общения придерживается. А когда пытаешься общаться по делу и вообще никак не провоцируешь ― зачем?
― Говорят, всем нравятся плохие парни. Я после её ухода всё пытался понять, что делал не так, а потом решил ― можно ведь просто стать мудаком и женщины к тебе потянутся.
― И как? Тянутся?
― Я уже давно сбился со счета, со сколькими переспал.
― Разве тебе нужен в отношениях только секс? Что же ты так к чьей-то кошке привязался?
Матвей нахмурился.
― Разве секс не ведет к близости? Я встречался с теми девушками по несколько раз.
― И как их звали? Хоть одну?
― Не помню.
― Не могу и не хочу лезть в твою жизнь, но попробуй понять ― тебе нужны отношения, любовь, тепло? Если да ― перестань атаковать всё, что видишь, и попробуй разглядеть в девушках людей, понять их интересы, характеры, чувства. Не унижать намеками на совокупление, а просто разговаривать, помогать, поддерживать. Мудаки хороши, чтобы по ним страдать и спать с ними, и то только если найдется что-то ещё, внешность приятна хотя бы. А на этом «кроме» уже можно построить чувства.
― Я подумаю.
― Спасибо.
― Тебе спасибо. С тебя и попробую начать. Мир? ― протянул он руку и заметил, что я снова вздрогнула, грустно улыбнулся. Вздохнув, я сжала его ладонь:
― Мир. А вот и Вероника, пора заниматься…
― Саша, привет, как твои дела?
― Привет. Нормально всё.
― Удобно разговаривать?
― Да, вполне.
― А ты всё ещё пишешь песни?
― Пишу, так же в стол, а что?
― А можешь скинуть несколько посмотреть? Ты ведь ещё и на гитаре играешь, правильно?
― Да. Могу и на клавишах, но гитару люблю больше.
― Мы просто группу собираем, хочу предложить тебе присоединиться, если сойдемся во взглядах на музыку.
― Давайте попробуем. А ты играешь?