А пока он еще не насладился этим телом в полной мере. Отдельное внимание уделяется чувствительному месту под коленом. Для своего удобства любовник сгибает мои безвольные ноги, и, чувственно проводя языком по разгорячённой коже, приближается к самому сокровенному местечку, которое жаждет его прикосновений больше всего.
Хочу изменить положение — и тут же получаю болезненный укус во внутреннюю сторону бедра. Но это не наказание… Наказание не может распалить внутренний жар ещё сильнее, а меня от него пронзает насквозь, словно разрядом тока. Он проводит языком по оставленной метке, и я уже не в силах сдержать стона, что срывается с моих искусанных губ. Выше, выше, выше… Да, поднимись ещё выше, чтобы я могла обхватить тебя ногами и прижать к себе. Наконец-то… В секунду торжества, думая, что сейчас получу то, чего так жаждет моё тело, открываю глаза и вижу, как синеву взгляда напротив сменяет расплавленное золото — и просыпаюсь…
Распахнув глаза в темноте ночи, судорожно хватаю ртом воздух, кажущийся мне раскалённым. Понимание, что это был всего лишь сон не отменяет того, что мокрая от пота ночная рубашка, сбившаяся до груди, раздражает кожу, как и бельё, тело горит, а низ живота пульсирует, требуя разрядки.
Чёрт! Что это вообще было?! Впервые такой сон, и к тому же с кем? С сегодняшним незнакомцем. О, Высший, просто невероятно реалистичный сон, кожа до сих как будто чувствует касание его губ. Нет, я так не могу…
Осторожно прошла к ванной на цыпочках, чтобы не разбудить соседку. Включив свет, не сразу поняла, что эта девушка с горящими глазами, в которых появился намек на тайну, ярким румянцем и опухшими губами — я.
Кровь расплавленной лавой разносится по телу с каждым ударом сердца. Тело продолжает требовать от своей хозяйки то, чего она не может ему дать. Чтобы хоть каким-то образом ослабить этот жар — встаю под прохладный душ. Опускаю веки и снова вижу эти глаза, изменение цвета их радужки. Так красиво и так странно, что бы это значило?
Успокоив своё либидо всего-навсего холодной водой, покинула душевую кабинку, хорошенько растирая тело полотенцем.
«Ай, щиплет» — пискнула и наклонилась посмотреть в чём же дело. След от зубов… Твою мать, это след от грёбанных зубов! Там же, где он укусил меня во сне! Это ещё что за…?! (дальше пошла ненормативная лексика, повторить которую у меня не выйдет, даже при огромном желании).
Тут я себя уже перестала сдерживать в громкости, поэтому, неудивительно, что дверь резко открыли, и в ванную ворвалась Серафима, принимая боевую стойку и сканируя помещение. Естественно, помимо меня в этой комнатушке никого не оказалось, так что расслабившись, вопросительно глядя на меня, она с намёком поинтересовалась:
— Ну и какого демона ты вопишь посреди ночи? — прозвучало это настолько грозно, что лучше бы мне сейчас действительно отбиваться от врагов, нежели ответить ей правду.
— Ой, Фимочка, прости, я не хотела тебя будить, — прижав руку к груди, состроила самую невинную мордашку.
— Но разбудила, — недовольно проворчала она, хотя я уже точно видела, что на меня не злятся. — Что случилось-то?
Рассказать или нет? Признаться, мне немного стыдно за такой сон, но это слишком странно, и я никогда не слышала, чтобы происходящее во сне могло каким-то образом влиять на настоящее.
— Может уже выйдем из этой многострадальной ванной? Нам повезло, что ты дверь не снесла, а то пришлось бы снова выслушивать нытьё завхоза, что «девушки — истинное зло, нельзя было допускать их до учёбы, сидели бы себе мирно дома, детей рожали. А то одни беды от вас: то одно, то другое».
Сказать по совести, тогда, на первом курсе, мы слушали это по моей вине: варить экспериментальное зелье прямо в комнате было не лучшим решением. Короче, нам пришлось просить, чтобы перекрасили стены и потолок, потому что ярко-фиолетовые пятна по всей комнате никак не хотели оттираться. Завхоза тогда чуть удар не хватил. После того случая мне разрешили занимать одну из лабораторий во внеурочное время: и тягу к знаниям поддержали, и общежитие оградили от сомнительных экспериментов.
— Ну, рассказывай, — несмотря на то, что за окном ещё совсем темно, Фима совсем не выглядела сонной и была решительно настроена вытянуть из меня всё.
— Тут такое дело, — сцепив руки в замок, опустила голову, — помнишь, кого мы сегодня встретили в трактире с чёрной маской на лице? — ответ не требовался, провалами в памяти моя подруга не страдает. — Так вот, мне тут сон приснился, с ним в главной роли, так сказать, эротического характера. А когда я проснулась — мне срочно потребовался холодный душ, собственно, поэтому ты меня в ванной и обнаружила.