– Ничего, главное, что мне нравятся.
– Да, но ты же знаешь – без разрешения твоего отца я ни шагу ступить не могу.
Теперь задумалась Кейли.
– Ладно, значит, покажи ему, – наконец отозвалась она.
– Как тут акустика? Пойдет? – поинтересовалась Алиша, которая просто жить не могла без музыки. Более того, она время от времени тоже выступала – ее голос отличался приятным тембром. Именно поэтому Алиша и работала помощницей у Кейли, а не у какой-нибудь большой шишки, где за свою серьезность и деловитость она запросто могла бы получать в два раза больше. К Таунам Алиша устроилась только нынешней весной, и выступлений Кейли в этом зале ей слышать еще не доводилось.
– Не поверишь, но акустика здесь просто великолепная! – оживилась певица, оглядывая уродливые бетонные стены. – Не чета залам, построенным в шестидесятые! Умельцы, проектировавшие те помещения, совершенно не доверяли возможностям музыкальных инструментов. Даже академическому оркестру не под силу озвучить такое большущее помещение, решили они и налепили везде, где только можно, звукоотражающих конструкций. Звук действительно стал достигать задних рядов, но вместе с тем увеличилось и количество паразитных отражений. В итоге получился настоящий акустический кошмар наяву: эхо, порождающее эхо, – одним словом, не музыка, а каша! Когда выступаешь в таких залах, порой кажется, будто твоя группа взяла да и сменила вдруг тональность – так сильны эти паразитные шумы!
Но нашему скромному Фресно повезло больше. Этот концертный зал, как мне однажды поведал отец, проектировали, полагаясь исключительно на акустические свойства голоса и музыкальных инструментов. Деки, струны, трости и кожаные мембраны барабанов – все это для проектировщиков не было пустым звуком!
Кейли уже собиралась попросить Алишу спеть дуэтом – помощница была прекрасной бэк-вокалисткой, – как вдруг заметила, что та, нахмурившись, вглядывается в сумрак зала.
«Утомили, наверное, беднягу мои заумные разглагольствования», – подумала Кейли, но затем присмотрелась и поняла: хмурится Алиша по иной причине.
– Что случилось?
– Разве, кроме нас и Бобби, тут есть кто-то еще?
– Ты о чем?
– Мне кто-то почудился вон у той двери, – отозвалась Алиша и ткнула наманикюренным пальцем в зал.
«Да я же именно там и видела чью-то тень десять минут назад!» – насторожилась Кейли.
Невольно сжимая и разжимая во вспотевших ладонях телефон, певица прищурилась: тени в сумраке зала то оживали, то замирали.
«Есть там кто? Или нет? – размышляла она. – Попробуй разбери!»
– Наверное, показалось, – проговорила наконец Алиша и пожала широкими плечами: на одном из них пестрела татуировка в виде красно-зеленой змеи. – Так или иначе, сейчас там уже никого нет. Ладненько, я пойду. Обедаем в час?
– Да, все верно.
Алиша ушла, а Кейли так и осталась стоять, рассеянно вслушиваясь в удаляющиеся шаги помощницы и вглядываясь в черноту дверного проема подсобки.
– Эдвин Шарп! – вдруг гневно шепнула девушка. – Эдвин, Эдвин, Эдвин!
«Наконец-то я произнесла твое имя вслух! – мысленно воскликнула Кейли. – Раз уж я тебя призвала, то слушай внимательно! Убирайся прочь из моего зала! И без тебя хлопот полон рот! Не бывать тебе моей тенью!»
И она отвернулась от зияющего чернотой прохода в подсобку, откуда за ней, конечно же, никто не следил. Встав по центру сцены, Кейли окинула взглядом расклеенные на пыльном полу полоски малярного скотча, обозначавшие места музыкантов, и прикинула, как ей лучше передвигаться во время выступления.
В следующее мгновение из зала раздался крик.
– Кейли! – подскочил из-за микшерного пульта Бобби, опрокидывая стул и сдергивая с головы чашки мониторных наушников. Он указал на потолок прямо над певицей и яростно замахал рукой. – Берегись! Нет! Кейли!
Она вскинула голову и увидела, что один из семифутовых прожекторов «Колотран» отвалился от крепления на потолке и летит прямо на нее на толстом электрическом кабеле.
Инстинктивно шагнув назад, Кейли споткнулась о гитарную стойку – разве все упомнишь, когда жизнь висит на волоске!
Кейли охнула, замахала руками, пытаясь удержать равновесие, и бухнулась копчиком на подмостки. Огромный софит – смертоносный маятник – неумолимо приближался. В отчаянии попытавшись подняться, Кейли, ослепленная светом испепеляющих тысячеваттных ламп, снова упала.
А затем все вокруг погрузилось во тьму.
Кэтрин Дэнс вела весьма насыщенную жизнь и, так сказать, была едина в нескольких ипостасях.
Во-первых, она была матерью: не так давно овдовевшая Кэтрин одна воспитывала двоих детей, без пяти минут подростков.