Клей накрыл ртом облепленный мокрой тканью сосок и начал сильно сосать его. Мэри судорожно сжала его волосы, крепче прижимая к себе его лицо. Она была вне себя от восторга. Неожиданно ей страстно захотелось его увидеть.
Она знала, что капитан стоит перед ней на одном колене, что его сильная рука обнимает ее талию, а другая ласкает обнаженную левую грудь. И она могла себе представить, как он выглядит, стоя перед ней, – большой чувственный рот прижат к ее груди, прекрасные серебристо-серые глаза закрыты, длинные, черные как смоль ресницы веером лежат на высоких скулах.
Ох, если бы только она могла его видеть!
Но Мэри ничего видеть не могла, а могла только чувствовать.
Она чувствовала влажное тепло его рта на своем пульсирующем правом соске, чувствовала, как его загорелая рука играет с ее левой грудью. Мэри глубоко вздохнула. Неожиданно Клей оторвал губы от ее тела. Он откинул ткань сорочки и снова приник к левой груди. Он ласково покусывал и облизывал сосок, в то время как его пальцы ласкали влажную от поцелуев правую грудь.
Жаркая, душная ночь была очень тихой. Не слышно было даже легкого шелеста ветерка. Никаких звуков в доме. Снизу, от реки, не доносилось никаких голосов. В доме царила абсолютная тишина. Мэри слышала один только этот сосущий звук, и звук этот был исключительно эротичным. Ее охватила дрожь наслаждения. Она наклонилась еще немного вперед, сжимая голову Клея и притягивая се еще ближе к себе.
Неожиданно капитан выпустил изо рта твердый влажный сосок и прижался горячими губами к ее ребрам. Мэри почувствовала, как он стягивает расстегнутую рубашку с ее рук и плеч. Она помогла ему освободить свои руки от рукавов. Когда рубашка повисла у нее на бедрах, она крепко сжала широкие обнаженные плечи Клея.
Потом она закрыла глаза и вздохнула, когда Клей стал целовать ее талию и дрожащий живот, передвигая разгоряченное лицо. Он добрался до маленькой впадинки ее пупка. Мэри не пыталась его остановить, когда капитан сильно потянул ткань и стянул рубашку с ее бедер. Она почувствовала, как тонкая ткань упала ей на ноги, почувствовала, как его ладонь приподнимает ее левую ногу и освобождает ее. Правой ногой он не стал заниматься. Его горячие губы вернулись к обнаженной коже возлюбленной, крепкие руки сжали ее бедра. Мэри вздохнула и застонала, когда его пылающие губы рассыпали поцелуи по ее дрожащему животу, прошлись по косточкам на бедрах; оттуда он вылизал дорожку вниз, к тонким волоскам, спускающимся вниз от пупка.
Клей ласкал ее коленки с ямочками, крепкие бедра, плоский живот. Его губы дразнили и ласкали Мэри до тех пор, пока она не возбудилась настолько, что уже была не в силах стоять спокойно. Все ее тело горело. Мэри казалось, что она больше не может выдержать сладкое мучение. Обнаженная и задыхающаяся, она вся пылала, страсть захлестывала ее все сильнее и сильнее. Она уже и не думала делать вид, что не хочет его. Женщине казалось, что она умрет, если он сейчас отпустит ее. Умрет, если он оставит ее в таком состоянии. Ей нужно – она должна получить – то, что только он мог ей дать.
Мэри страстно желала облегчения, которое обещало ей это незнакомое и в то же время так знакомое ей тело. Она чувствовала, как в ней нарастают боль и блаженство, и каждая клеточка ее напрягшегося тела молила Клея помочь ей, спасти ее, дать ей это облегчение.
Однако когда его разгоряченное лицо уткнулось в завитки светлых волос меж ее дрожащих бедер, Мэри удивленно охнула и оттолкнула его широкие, влажные от пота плечи.
– Нет! – взволнованно воскликнула она, снова принимаясь бороться.
И тут же она почувствовала, как сильная рука раздвигает ей ноги, и ощутила обжигающее дыхание на внутренней стороне бедер. Зубы Клея ласково покусывали ее, а горячие губы целовали. Мэри почувствовала отвращение.
– Нет!.. Прекратите!.. Нет, не надо… перестаньте… – шептала она едва слышно.
Но капитан не перестал.
Шокируя и возбуждая женщину, его язык убрал с дороги завитки светлых волос, и его жаркий рот закрыл пульсирующий, крайне чувствительный участок женской плоти, где находился эпицентр ее желания.
Из горла Мэри вырвалось прерывистое рыдание, и первым ее побуждением было изо всех сил оттолкнуть его. Но прежде чем она успела это сделать, капитан языком коснулся ее так, что все ее тело содрогнулось от изумления и восторга.
Сжимая руками ее обнаженные ягодицы, Клей прижал к ней свое пылающее лицо, терпеливо и искусно лаская своим языком между раздвинутых ног. У Мэри закружилась голова. Никогда в жизни она не испытывала такого бурного экстаза. Она мотала головой из стороны в сторону, прижав ладони к холодной стене. Колени ее дрожали.
Теперь она была рада, что непроглядная тьма скрывает ее позор и восторг. Мэри позволила капитану любить ее таким необычным образом, удивляясь ему и себе, но, в сущности, ей было безразлично, прилично или неприлично они себя ведут. Она судорожно хватала ртом воздух, в то время как лицо Клея прижималось к ней все сильнее и сильнее. Его обжигающий рот настолько возбудил Мэри, что она была уже не в силах понять, хорошо или плохо то, что происходит. Сейчас ей нужен был только этот красивый мужчина, стоявший на коленях между ее ногами в этой кромешной тьме. Мужчина, который ласкал и любил ее таким восхитительным и непривычным способом.
Все ее тело было охвачено огнем. Ни о каком неприятии с ее стороны уже не могло быть и речи. Была только жаждущая удовлетворения самка, требующая от своего партнера довести дело до конца.
Руки Мэри с новой силой вцепились в волосы Клея, она все крепче прижимала к себе его рот. Каждая клеточка ее возбужденного тела кричала, умоляя его дать ей облегчение.
Язык мужчины искусно ласкал пульсирующую плоть до тех пор, пока ощущения целиком не поглотили женщину. Ее разум и тело были ей больше не подвластны. Мэри полностью доверила Клею освободить ее от этого волшебного сладостно-мучительного напряжения. Никогда в жизни она не чувствовала ничего подобного. Ни разу за все годы замужества ее муж не занимался с ней любовью подобным образом. Никогда в жизни она так безоглядно не отдавалась ослепительному блаженству, которое ей приносил такой необычный секс.
Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.
Ей хотелось, чтобы это немедленно прекратилось.
Крепко сжимая темноволосую голову Клея, Мэри мотала головой, стонала и вздыхала, побуждая его продолжать, до тех пор, пока она не почувствовала первые путающие признаки приближения оргазма. Чтобы удержаться от крика, она прижала ладонь ко рту и сильно закусила костяшки пальцев с тыльной стороны ладони. Волны ослепительного экстаза накатывали на нее одна за другой. Все охваченное огнем тело Мэри сотрясалось от взрывов.
Накатывали новые и новые волны, и Мэри была признательна мужчине, не отрывавшемуся от нее до тех пор, пока эта бурная кульминация не была завершена. Все закончилось мощной умопомрачительной вспышкой.
Неожиданно колени ее подогнулись, и она почти рухнула на Клея. Сильные руки капитана не дали ей упасть. Он вскочил, подхватил Мэри на руки и понес на хозяйскую половину дома. На свою половину дома. Зайдя в первую комнату, он ногой закрыл дверь и прошествовал прямо в спальню.
По обеим сторонам громадной кровати ярко горели лампы. Их свет ослепил Мэри, и она закрыла глаза.
Капитан Найт положил ее в самый центр мягкой перины. После испытанного ослепительного блаженства ей не хотелось шевелиться. Прекрасное белое тело женщины было неподвижно, глаза ее были закрыты. Мэри вздохнула и совершенно расслабилась. Она блаженствовала, постепенно погружаясь в сладкий сон без сновидений.
Но у капитана Найта были другие планы.
Он поспешно скинул брюки и забрался на постель к совершенно ублаженной, погруженной в летаргию Мэри. Она почувствовала на своих губах его губы. Она ощутила странный вкус, но потом поняла, и ей стало неприятно.