Арсенио и Клеон ещё несколько томительных, напряжённых секунд буравят друг друга испытующими взорами и наконец Арсенио уводит меня, лишь изобразив небрежный кивок Валентине на прощание. Столь откровенное равнодушие и грубость граничат с оскорблением, однако я уверена, что едва ли Валентина придаст им чрезмерное значение. Она в достаточной мере снисходительна к недостаткам окружающих и предпочитает игнорировать чужие промахи и отсутствие такта, нежели возводить их в ранг личной проблемы, требующей немедленного решения. Пожалуй, куда больше меня страшит возможность встречи с леди Лизеттой Дэлгас, дальней родственницей Арсенио и ныне бывшей клиенткой Байрона, – слишком очевидно и недвусмысленно выглядим мы втроём, чтобы не догадаться, из-за кого Байрон ушёл из агентства и что я ответила-таки на ухаживания Арсенио. Более того, чем дольше мы идём через полный гостей зал – я под руку с Арсенио, Байрон по другую сторону, не прикасается, но всем своим видом и положением относительно меня демонстрирует, что он не посторонний и не просто знакомый, – тем сильнее мне кажется, что все всё понимают, что им известно абсолютно всё о нас, включая скандальное предложение инкубов и моё полубессознательное желание ответить согласием.
Не знаю, что пугает меня больше, – подспудное желание это или мнение окружающих.
Не знаю, какое чувство довлеет надо мною сильнее, – страх перед реакцией брата или радость волчицы, избравшей себе мужчин.
То ли случайно, то ли намеренно инкубы ведут меня так, что ни Эван, ни Финис даже не попадают в поле моего зрения и нюха. Мы здороваемся с лордом и леди Огден, и я стараюсь не выказывать раздражения, когда вижу, с каким выражением лиц супружеская чета рассматривает меня и моих спутников. Подозреваю, что если Эван со своей новоиспечённой невестой и опередили нас, то моё появление в обществе пары инкубов всё равно затмило неожиданное решение брата назвать Тессу своей парой во всеуслышание. И я ощущаю, как злят Арсенио косые взгляды в нашу сторону, мужской и женский интерес, различающийся по природе своей, но по факту одинаково жадный, липнущий к коже. Я раскрываю веер, прячусь за ним, надеясь, что тот не выступит против меня, выдавая моё настроение в чересчур резких, нервных обмахиваниях.
– Ты явно погорячился, предлагая идею о мнимом соперничестве, – замечает Арсенио вдруг. – Какой в ней смысл, если у меня возникает лишь одно желание – не размениваясь на всю эту мишуру, надеть на Рианн обручальный браслет, и увезти подальше от этого дома и от этого полиса?
– Не думаю, что это желание осуществимо, – добавляю я.
– Отчего же? – парирует Байрон. – Браслет скоро будет готов.
– Готов? – я теряюсь.
– Поскольку по понятным причинам ни один из нас не может использовать обручальный браслет сугубо своего рода, то мы заказали новый, на котором будут указаны символы и моей семьи, и Байрона, – поясняет Арсенио охотно. – Дабы всякий, кто увидит этот браслет на тебе, понял, кому ты принадлежишь.
– Свою семью я бы предпочёл не упоминать, – Байрон едва заметно хмурится, – но тут ничего не поделаешь. Таковы традиции.
Пытаюсь вспомнить, известно ли мне хоть что-то о роде Байрона, и понимаю, что ничего.
Кого волнует семья, родственники одного из множества лилатских мальчиков по вызову?
– Вы уже заказали браслет? – уточняю я. Бал – не самое подходящее место для обсуждения вопросов столь личного толка как семья, упоминать о которой не хотят.
– Да, – Арсенио сияет свежеотчеканенной монетой.
– Когда?
– В воскресенье.
Когда Арсенио заявился ко мне с предложением руки и сердца.
– Не слишком ли вы оба скоры в своих решениях?
– А что, сначала мы должны были подождать, пока Эван объявит о твоей помолвке с мелким Мелтоном, затем попытаться увести тебя у него, насквозь благородного и несчастного, устроить скандал для привлечения внимания общественности и, если не повезёт, дуэль за твою честь с твоим же братом, поскольку сомневаюсь, что Финиса хватило бы на такой подвиг…
– В Лилате дуэли запрещены, – бормочу я.
– Официально, – поправляет Арсенио. – А неофициально и за определённую мзду городская охрана охотно закроет глаза на очередные мальчишеские разборки, как они сами их называют.