Слышу шаги за спиной, пусть и несколько приглушённые мягкой травой. Волчица настораживается, чуя знакомый запах и вовсе не тот, какой ей хотелось бы почуять сейчас. Я оборачиваюсь, вижу быстро идущего за мной Клеона с печатью мрачной решимости на застывшем лице, однако не успею ни удивиться, ни возмутиться столь откровенным преследованием – инкуб налетает на меня вихрем, хватает за руки, разворачивая лицом к себе, и целует.
Глава 6
Я уже не удивлена – ошарашена настолько, что в первое мгновение совершенно теряюсь, не зная, как реагировать на странный поступок Клеона. Замираю, не смея даже вздохнуть, инкуб же продолжает крепко держать меня.
Не целует, как Арсенио, – просто прижимается своими губами к моим и будто ждёт чего-то.
Волчица изумлена, растеряна не меньше человека, она застывает, не понимая, что происходит, а я запоздало вздрагиваю, пытаюсь вырваться, отвернуть лицо. Клеон тут же разжимает пальцы, отпуская меня, и я, отшатнувшись, залепляю ему пощёчину. Затем оглядываюсь торопливо, принюхиваюсь и прислушиваюсь к малейшим звукам, убеждаясь, что поблизости не затаился случайный, нежеланный свидетель. Инкуб едва заметно морщится от удара и смотрит на меня выжидающе.
Смотрю на него в ответ.
Клеон самый невысокий из всей тройки, ростом с моего брата, пожалуй, и, насколько мне известно, вряд ли старше Арсенио.
Внешность неброская, если не сказать обыкновенная. Глаза зеленовато-карие. Волосы каштановые, аккуратно подстриженные, как принято в свете. Одет хорошо, в дорогой костюм, но без того излишнего, подчёркнутого следования моде, какой обычно отличает Байрона.
И нет откровенно ленивой небрежности Арсенио, проступающей что в манере одеваться кое-как, что причёсываться раз в день.
Волчица тоже оглядывает инкуба, изучает заново. И мне не нравится интерес её, невесть откуда возникшее желание узнать Клеона поближе, получше.
Зачем, во имя Лаэ?!
Кажется, минует вечность, томительная, настороженная, хотя я понимаю – прошло не больше минуты. Дышу тяжело, сердце стучит набатом, никак не желая успокаиваться.
Клеон вновь делает шаг ко мне, обнимает за талию, привлекая к себе, и снова целует.
Целует по-настоящему, уверенно, настойчиво и вместе с тем нежно, и я, в один удар сердца позабыв обо всём, отвечаю на поцелуй. Обвиваю руками шею инкуба, сама прижимаюсь всем телом в безумном стремлении почувствовать мужчину рядом со мною. Я словно погружаюсь в тёмную, непроглядную, будто беззвёздная ночь, бездну продиктованных полнолунием желаний, одинаковых по сути своей, сводящих с ума, я больше не принадлежу себе, и волчица легкомысленно вычёркивает всё прежнее мнение о Клеоне, в единый миг избавляется от прежних страхов и ожидания подвоха с его стороны. Она тянется к нему едва ли не сильнее, чем к Арсенио и Байрону, вместе взятым, она захватывает управление и поцелуем, и ситуацией, и мною. Я смутно, сквозь густую, обволакивающую пелену страстного желания, отмечаю, как мы оказываемся под одним из деревьев рядом, причём это я с силой прижимаю Клеона к шершавому стволу, мои пальцы скользят по гладкой ткани жилета под расстёгнутым сюртуком, готовые разорвать лишнюю одежду на клочки, мои удлинившиеся клыки прикусывают нижнюю губу инкуба. Ощущаю его ладони то на спине, то на бёдрах, то на ягодицах и испытываю раздражение от того, что корсет и ворох юбок мешают в полной мере прочувствовать каждое прикосновение, этот сладкий хаос рук и эмоций. Волчица чует мужское возбуждение, она купается в нём, наслаждается, она жаждет принадлежать этому мужчине здесь и сейчас и последствия, причины происходящего её не заботят так же, как не смущает вкус крови из прокушенной губы партнёра.
Но именно он, терпкий, металлический, отрезвляет человека.