Я разрываю и поцелуй, и объятие, отступаю, в ужасе глядя на расстёгнутый наполовину жилет, ослабленный шейный платок, каплю крови, которую Клеон, дыша тяжело, неровно, стирает подушечкой большого пальца.
– Что… – я на ощупь проверяю собственную одежду.
Шляпка слетела с головы и теперь лежит сиротливо в траве. Платье приспущено с одного плеча, а я даже не помню, когда инкуб сделал это. Как и с трудом могу вспомнить, когда успела справиться с пуговицами на его жилете.
Или с платком.
Полнолуние прошло. И даже во время него меня не посещало желание настолько дикое, бесконтрольное, чтобы, позабыв себя, бросаться на мужчин.
Даже во время недавнего визита Байрона я сумела удержать себя в руках. Тогда почему сейчас…
– Что и требовалось доказать, – произносит Клеон на удивление спокойно.
Отталкивается от ствола дерева, поправляет платок и застёгивает жилет. Мрачно поглядывает на меня исподлобья, и я понимаю неожиданно ясно, чётко – он бы и сам продолжил начатое, махнув рукой на друзей, Эвана и прочие последствия.
Хотя чего ещё ожидать от инкуба? К тому же оставшегося наедине с невинной девушкой? Едва ли у него – у них троих – были другие девицы после той несостоявшейся оргии с Тессой.
– Что… доказать? – собственный голос звучит еле слышно. Натягиваю неловким движением платье, ощущая, как горит кожа от одних только воспоминаний о прикосновениях. – И… кому?
– Можешь так и передать своим женишкам, если вдруг они соизволят поинтересоваться, в чём я, конечно, сильно сомневаюсь, – добавляет Клеон и, одёрнув сюртук, разворачивается и уходит в сторону, откуда пришёл.
Я выжидаю минуту-другую для надёжности, подбираю шляпу, надеваю. Снимаю, надеваю снова, на сей раз аккуратнее, поправляю, убеждаясь, что та сидит как должно, и возвращаюсь спешно, пристыженно к нашему столу. Тесса и Шериль по-прежнему сидят голова к голове, шепчутся о чём-то над картами, разложенными причудливой схемой, и едва удостаивают меня взглядами. Арсенио смотрит внимательно, обеспокоенно и, мне кажется, будто догадывается, что буквально только что я чуть не изнасиловала его приятеля.
Впрочем, справедливости ради стоит признать, что тот отнюдь не возражал бы.
– Рианн, всё хорошо? – вопрошает Арсенио пытливо, и я нахожу силы лишь для кивка.
Сажусь за стол, обхватываю ладонями высокий стакан с прохладительным лимонадом и отворачиваюсь от Арсенио, надеясь, что щёки не пылают предательски, прячусь за длинными волосами и склонённым к напитку лицом.
Теперь я тем более не могу поговорить с ним, особенно о Клеоне.
Если бы я только знала, чем закончится этот вечер…
Но я не знала. Не предполагала.
И потому промолчала.
* * *
Наверное, если бы мой мир уже не переворачивался неоднократно с ног на голову, не рассыпался хрупким карточным домиком от лёгкого прикосновения, я не знала бы, что делать и как жить дальше. Но мне не впервой ловить осколки собственной жизни, собирать и склеивать их заново, мне хорошо известно, на какое дно могут зашвырнуть обстоятельства, над которыми ты не властен.
Знаю, что бывает и много хуже.
Знаю, что, как бы там ни было, брат поправится. Его тяжело ранила та, от кого Эван не ждал ни предательства, ни попытки убить его – да и кто из нас вообще мог предположить нечто подобное? – но он сумел добраться до дома и укрыться там до нашего возвращения с пикника.
Потом потянулись долгие часы, тяжёлые, исполненные мучительной, изматывающей неопределённости, ощущения собственной беспомощности, неуверенности. Живучесть представителей нашего народа, высокая регенерация известны всем, однако мы не бессмертны, нас можно убить так же, как любое смертное создание этого мира, и не каждая рана на нас заживает в считанные дни, словно по мановению волшебной палочки. Есть ранения, против которых не поможет даже наша хвалёная регенерация, есть яды, убивающих нас, точно обычных крыс, есть оружие, способное любого превратить в кучку пепла.
Дипэк, отчаянно ругаясь из-за отсутствия в нашем доме кристаллизатора или иного современного средства связи, отправляется за Арсенио. Вместе с Арсенио приходит и Байрон, чья помощь и знания того, кто родился и вырос в Нижнем городе, оказываются хорошим подспорьем. Мы делаем для Эвана всё, что в наших силах, а после нам остаётся только ждать.