Ждём сутки.
На вторые объявляется Финис – естественно, он не мог не заметить отсутствия одновременно и начальника, и его секретаря. Я рассказываю, что произошло, и делать это приходится в обществе Арсенио, явно вознамерившегося, несмотря на ситуацию, чётко обозначить все позиции. Инкуб с высоты своего немалого роста рассматривает Финиса, улыбается этак подчёркнуто небрежно, насмешливо, покровительственным жестом кладёт ладонь на моё плечо и молодой человек заметно теряется, бледнеет и, кажется, становится ещё меньше, чем есть. Финис вежливо отказывается спускаться к Эвану – впрочем, его присутствие всё равно едва ли что-то существенно изменит или чем-то поможет моему брату, – и просит позвать Тессу для беседы наедине, а после, выразив мне положенное сочувствие, пожелания держаться и передавать ему последние новости, удаляется.
Мы четверо – я, Тесса, Арсенио и Байрон, – по очереди дежурим возле Эвана в ожидании момента, когда он очнётся. Оба инкуба остаются у нас, заняв для непродолжительного сна гостиную, реквизируя из гардероба брата свежие рубашки и приводя в ужас Дороти, не привыкшую к такому количеству гостей, да к тому же мужского пола.
Эван приходит в себя вечером воскресенья и, значит, он будет жить.
Ранним утром понедельника за Тессой заезжает Финис, и они отправляются в «Быстрее ветра», «спасать работу Эвана», как мрачно замечает Тесса. Я и не хочу, чтобы Тесса надолго оставляла Эвана, и в то же время понимаю, что кто-то должен заниматься его делами, поддерживать в порядке хотя бы контору, не тревожить без причины работающих в ней людей и нелюдей. Финису придётся временно исполнять обязанности начальника, а Тессе – секретаря начальника, пусть я и не совсем уверена, как девушка справится с новой должностью.
На следующий день мне наконец-то удаётся уговорить инкубов вернуться по своим домам. Кризис миновал, Эван быстро идёт на поправку, и уже нет нужды Арсенио и Байрону постоянно находиться рядом со мною. Тем более на чужой территории. Брат почти сразу начинает ворчать из-за присутствия в доме посторонних самцов, если с Дипэком он ещё готов смириться, да и то вряд ли надолго, то парочка инкубов, чей неприкрытый интерес ко мне Эван чувствует даже будучи раненым, слишком его раздражает, рискуя спровоцировать конфликт.
Согласившись с моими доводами, Арсенио и Байрон уезжают. Правда, они продолжают заглядывать к нам по вечерам, буквально на несколько минут, справиться о моих делах и самочувствии Эвана, узнать, как там Тесса и не объявилась ли Фиамма.
Фиамма не объявляется.
Зато напоминает о себе другой незваный гость.
Он приезжает в конце недели, когда Эван уже достаточно окреп, чтобы перебраться в свою спальню, однако ещё не покидает пределов дома. О нежданном визите, по обыкновению, сообщает Дороти и смущённым шёпотом добавляет, что гость не желает переступать порог дома, но настойчиво просит, чтобы я сама вышла к нему за ворота. Волчица поскуливает от радости и нетерпения, а я с минуту смотрю в изумлении на служанку, пытаясь понять, что ему потребовалось на сей раз? Неужели опять выдать какую-нибудь загадочную фразу, сеющую сомнения в Арсенио и Байроне, напоминающую о тайных особенностях инкубов? Опять вывалить на меня поток бессильной злости, причины которой мне до сих пор неизвестны? В суете и треволнениях прошедших дней нам было не до выяснения отношений, видит Лаэ, я и думать забыла о возможных секретах инкубов.
И я, кляня себя за любопытство, выхожу.
Мобиль припаркован дальше по улице, возле соседнего дома. Направляясь по тротуару к транспорту, я вижу, как Клеон в раздражении барабанит пальцами по рулю. При виде меня тянется к дверце переднего пассажирского места, открывает её изнутри.
– Ты что-то хотел? – осведомляюсь нелюбезно, остановившись перед дверью.
– Да, – Клеон отворачивается, взмахивает небрежно рукой. – Садись.
– Зачем?
– Говорю же, садись.
– Нет.
– Не волнуйся, похищать тебя я не собираюсь.
– Я вышла всего на несколько минут, – поясняю я. – Если задержусь, Эван заметит моё отсутствие и начнёт беспокоиться.