– Только со мной, – поправляет Байрон. Складывает платок, прячет обратно в карман и – хвала Дикой Лаэ! – наконец-то отходит к входной двери, на расстояние, что с некоторой доли натяжки можно назвать безопасным.
– Мне уже легче, – бормочу, не скрывая сарказма. Хотя бы Клеона не пригласили, благодетели.
– До недавнего времени я завидовал Арсенио. Он мог открыто ухаживать за тобой, мог оказывать знаки внимания, прикасаться к тебе, беседовать с тобой. Он мог заговорить с тобой на любом светском рауте, пригласить тебя на танец…
– Я всегда отказывалась, – да и в свет выезжаю нечасто. Для общества я слишком юна, чтобы появляться одной, без надлежащего сопровождения, иных компаньонов у меня нет, а Эвану не до балов, его дела важнее, и они действительно нужны, полезны.
В отличие от аристократической мишуры, бессмысленной, бессодержательной.
– Суть не в этом, Рианн. Главное, он мог, а мне оставалось лишь наблюдать издалека, ловить звуки твоего голоса, твою улыбку. Желать, мечтать о тебе и при этом лебезить перед другими, терпеть их капризы и изображать восторг, когда они соизволят обратить на меня внимание.
– Это твоя работа, – напоминаю подчёркнуто равнодушно.
Мне не нравится, к чему он клонит. Даже не намёки, но констатация факта, сухого, голого в пугающей своей очевидности. Байрон говорит ровно, без патетики и трагизма, точно сводку новостей читает, отношения к нему не имеющих.
– Бывшая работа, – уточняет Байрон и бросает на меня косой вопросительный взгляд, ожидая ответной реакции.
– Бывшая? – я теряюсь.
– Я ушёл из агентства. Вчера.
– Но…
– И наша… теперь уже моя бывшая хозяйка пообещала, что меня не возьмут ни в одно уважаемое эскорт-агентство в Верхнем городе, поскольку я поставил под удар выгодный контракт со старшей леди Дэлгас, и посему гнить мне теперь в убогих притонах Нижнего.
– С ума сошёл?!
– Возможно, – соглашается Байрон спокойно, безразлично даже, будто не признался мгновением раньше, что выплеснул свою карьеру в воды Вечной реки.
Хотя молодым дамам не положено знать таких нюансов, но мне известно, чего стоит устроиться в одно из самых престижных и дорогих эскорт-агентств Лилата. Туда берут не просто симпатичных мальчиков с улицы, однако проводят строгий отбор, тестирования, проверки, предоставляемых рекомендаций в том числе. Без последних кандидатуру даже не рассматривают. И вот так легко отказаться от высокооплачиваемой работы, перспектив и будущего?
Ради чего?
Ради кого.
– Нет, – подхватив юбки, я начинаю расхаживать нервно по холлу, метаться от стены к стене волчицей в клетке – дурацкая привычка, от которой до сих пор не удаётся отучиться. – Ты не мог.
– Мог. И сделал.
– Зачем?
– Помимо того, что ты едва ли примешь ухаживания от мальчика по вызову? – Байрон невозмутим. Ироничная усмешка ему к лицу, и я замираю, облизываю пересохшие резко губы. Сердце стучит часто, надсадно, воздуха словно не хватает. – Контракт запрещает оказывать в рабочее время любые знаки внимания по отношению к женщине, клиенткой не являющейся. В нерабочее время не запрещает, но в агентствах существует негласное правило не появляться на тех мероприятиях, где есть вероятность встретиться с клиенткой. Дурной тон. Да и в целом… оставалась масса специфических деталей.
Надо успокоиться. Сделать глубокий вдох и выдох. Подумаешь, мужчина! Молодой, красивый, притягательный. Знающий, как доставить женщине удовольствие.
И кто, в конечном итоге, просит при этом расставаться с невинностью? Есть способы совместить приятное с полезным… никто никогда не узнает…
Нет!
Глупая ситуация, глупые мысли.
– И что же, раз я отказала Арсенио, то ты решил попытать счастья? – мой голос звучит раздражённо, нет у меня сил изображать вежливое равнодушие.
– Решил. Не потому, что ты отказала Арсенио, а потому, что не могу и впредь лишь наблюдать издалека.
Никогда прежде не реагировала так неожиданно откровенно на мужчину. Наверное, возраст виноват – чем старше, тем сильнее дикая половина стремится к спариванию, к удовлетворению инстинкта размножения. А я уже не столь юна, как выгляжу. И пафосные заявления, что лучше смерть в одиночестве, чем жизнь с кем придётся, хорошо звучат лишь в теории, когда произносишь их в запале, под влиянием момента и собственных взбунтовавшихся эмоций, перед наивной девушкой моложе меня годами.