– Он отрёкся от семьи, – вмешивается Арсенио, не отрываясь, впрочем, от поглощения бутербродов.
– Почему? – я поворачиваюсь к Байрону, всматриваюсь в идеальный профиль.
– Потому что те, кто официально считался моей роднёй, попытались продать меня при первой же удобной возможности. С моей внешностью спокойно по улицам Нижнего не походишь, – голос Байрона ровный, ничего не выражающий, будто речь вовсе не о нём, но о ком-то постороннем, далёком, и, вижу, взгляд сосредоточен на открывающейся из-за кустов части канала, однако едва ли различает отдельные элементы пейзажа. – Я сбежал. Они нашли меня и предприняли вторую попытку продать. Я сбежал снова. Какое-то время попрошайничал и подворовывал по мелочи, как большинство малолетних бродяжек, ночевал где придётся, скрывался от хозяев каждой территории, куда заносили ноги. Я рано научился защищать себя, собственно, у меня и выбора-то особого не было: или смириться, или драться не на жизнь, а на смерть, не щадя, если потребуется, жизни чужой. Я её не ценил, ни свою, ни чужую… быстро привыкаешь, и становится всё равно. Но мне повезло – искатель от первого агентства, где я оказался, не чурался подбирать смазливых мальчиков в самых грязных и непотребных уголках Нижнего. В агентстве меня отмыли, одели, научили… всему. С образованием в Нижнем туго, сама знаешь, у меня за плечами только и было, что пара начальных классов. Уже позже, когда я… скажем так, достиг определённых карьерных высот, меня переманили в другое агентство, где я и оставался до недавнего времени.
Я пытаюсь вспомнить, доводилось ли мне встречать Байрона прежде, до знакомства с Арсенио и – волей-неволей – с его приятелями, и понимаю, что нет. Или, скорее, встречала наверняка, но не обращала внимания, смотрела словно сквозь него, делая вид, будто не замечаю очередного юного спутника очередной почтенной вдовушки. Да и среди замужних дам постарше не считалось зазорным заводить нежного друга так же, как многие заводили комнатных собачек. Порою этот момент даже заранее оговаривался в брачном контракте.
– В эскорт-агентствах и иже с ними представителей нашего вида любят: хорошая внешность без лишнего постороннего вмешательства, магнетическое обаяние, минимальная вероятность случайной беременности и долголетие, позволяющее сохранить визуальную молодость и продлить срок эксплуатации, – добавляет Байрон. – И любят тем сильнее, чем сложнее заполучить суккубу или инкуба. Потому меня и подобрали.
Отчего-то делается стыдно за себя, за то, что ещё недавно я, как и все, отворачивалась от мальчиков по вызову, игнорировала, подобно тому, как сейчас окружающие предпочитают не замечать Байрона рядом со мною и Арсенио.
– Прости.
– За что? – Байрон моргает, смотрит на меня удивлённо.
– Мне кажется, я видела тебя раньше, но… но не помню, – повторяю вслух. – И не потому, что у меня плохая память на лица… мы можем не запомнить кого-то в лицо, зато надолго сохраняем в памяти запахи… а потому, что я тебя не замечала до знакомства с Арсенио.
– Ты и после ещё несколько месяцев меня не замечала.
– Разве?
– Я видел по твоему взгляду, – Байрон мимолётным жестом касается моего виска. – Обычно, когда посторонние вынуждены на нас смотреть в течение некоторого времени, взгляд их становится слегка отсутствующим, стеклянным, как у глубоко погружённого в свои мысли. Нас замечают, однако видеть не хотят и потому прилагают все усилия, чтобы избирательно не видеть даже при прямом взгляде, – инкуб вздыхает, улыбается мягко, чуть-чуть снисходительно, отчего я чувствую себя маленькой девочкой, уличённой в незначительном для взрослого, но всё же нехорошем проступке. – Признайся, Рианн, ты вообще в упор меня не замечала до вашего с Тессой похищения.
Глава 9
Поначалу я теряюсь, немного огорошенная репликой Байрона, но затем подбираюсь, возражаю твёрдо:
– Нет.
– Правда?
– Я не обращала на тебя внимания до знакомства с Арсенио… ни на кого из… вашей братии… как и все, впрочем. Но потом…
– Потом в твоём взгляде появилось непонимание, почему я там, где я есть, и что может связывать такого, как я, с Арсенио.
– Я никогда ни о чём подобном не упоминала.
– Ты удивишься, сколько всего могут сказать взгляды украдкой, случайные жесты, мелкие привычки, которые даже не всегда за собой замечаешь…