– Но почему?
– После вашего с Тессой спасения из катакомб дварфов мы фактически не разговариваем, забыла? Они выдерживают дистанцию, я тоже не тороплюсь её сокращать.
Упираюсь ладонями в мужскую грудь, пытаясь высвободиться, принять более приличное положение, однако Клеон обнимает крепко, не отпускает.
– Но…
– И ты полагаешь, Арсенио не в состоянии сам сообразить, куда ветер дует? Или если не он, то Байрон?
– Так нельзя…
– Что именно нельзя?
– Молчать. Вы же столько времени были дружны, а теперь…
Отказались от всего из-за меня.
– Хорошо, – губы Клеона касаются моей скулы, скользят вниз по щеке. – Давай расскажем.
– Что? – я в растерянности замираю в его объятиях, перестав вырываться. – О чём… расскажем?
– О нас, – одна рука гладит меня по спине, пока другая перехватывает мою за запястье. – О том, что инкубьи связки прекрасно работают и без суккубы. И что ты, маленькая ненасытная волчица, решила не ограничиваться двумя мужьями…
Краска вновь заливает щёки, я чувствую, как они горят жарче пламени в очаге, как внутри поднимается возмущение, стыд и страх перед разоблачением, паника от мысли, что придётся сознаваться в собственной лжи, ужас от нежданных перемен, свалившихся тогда, когда я наконец поверила в иную свою судьбу, увидела другое будущее для себя и близких.
– Нет… – шепчу беспомощно.
– Почему нет? – Клеон чуть отстраняется, отпускает мою руку и проводит кончиками пальцев по длинным тёмным прядям. – У тебя есть идея получше? Оно никуда не денется, влечение это, а дальше будет только хуже. Неделю назад ты меня больше раздражала, чем вызывала желание, и даже не столько ты сама, сколько поступок тех, кого я долгие годы полагал своими друзьями. Я хотел не тебя, но опрокинуть им солонку в суп, сделать что-нибудь мелкое и пакостное, например, пользуясь связью, поиметь объект их воздыханий за их спинами, – инкуб хмурится, вздыхает с досадой. – Не могу сказать, что я этим сильно горжусь.
– А теперь тебе мало, – вспоминаю я недавние его слова.
– Верно.
Только для меня это – много.
Слишком быстро.
Слишком внезапно.
Я едва приняла мысль о двух мужьях и тут мне предлагают третьего. В комплект.
– А если… если мы уедем? Арсенио и Байрон хотят увезти меня в Лайвелли…
– Боюсь, расстояние нас уже не спасёт, – ладонь обхватывает мой затылок, и Клеон целует меня.
Однако на сей раз я не отвечаю, осаживаю волчицу, признающую правоту инкуба, недоумевающую искренне, почему человек с нею не согласен.
Потому что для меня есть разница между почти необременительной вознёй в салоне мобиля и освящённым брачным союзом. Первое – лишь маленькое тайное приключение, интимный секрет, без которого жизнь кажется неполной, воплощённая в реальность эротическая фантазия из тех, о коих честным добропорядочным женщинам не пристало говорить вслух, второе же соединит навсегда, свяжет не только древними магическими ритуалами, но и обязательствами друг перед другом.
Собравшись с силами – скорее моральными, нежели физическими, – я отталкиваю Клеона, отодвигаюсь. Он не возражает, лишь смотрит хмуро.
– Ты им не скажешь, – бросаю я.
– Рианн…
– Ни слова пока им обоим, слышишь? Я… я сама всё расскажу.
Выскакиваю из мобиля, оправляю платье и вижу госпожу Грент, нашу соседку из дома справа, даму немолодую, но глазастую сверх меры. Она кивает мне безмятежно, улыбается сладко и оттого фальшиво и, приняв вид невозмутимый, заинтересованный исключительно хорошей погодой, проходит мимо меня и мобиля. Закрыв дверь, я нарочито неспешно иду за госпожой Грент до нашего дома и там поворачиваю к задней калитке, подавив порыв догнать соседку, зажать в укромном уголке и вцепиться ей в горло, стирая то, что она могла увидеть через лобовое стекло. И то, о чём может поведать кому угодно.
Конец ознакомительного фрагмента