Саша облюбовала одну скамеечку с видом на холмы и то и дело возвращалась к ней. Сегодняшний вечер не стал исключением, и девушка уселась понаблюдать за причудой природы в зареве закатного солнца.
Она размышляла о предстоящем выступлении, к которому никак не решится подготовиться. Что готовы услышать эти люди? Что окажется полезным для них? Разнообразными вопросами вставали и размышления о Мише, о памяти, и о том странном певце. Не находя ответов, она оставляла вопросы, но поток мыслей приводил к ним опять.
Крутой спуск от самых её ног превращался в широкую возвышенность и где-то за пределами взора снова опускался вниз. Словно рябь по воде поверхность земли то вздымалась ввысь, то опадала, то мелкими зубцами сливалась в одно целое, то разрывалась, как нечто несовместимое.
Не меньше девяти линий возвышенностей насчитала она, утопавших в далёкой белизне, и тут заметила человеческую фигурку, двигавшуюся ей навстречу.
Его седая борода сливалась с белым одеянием и серебрившимся в руке посохом. Кожа была тёмно-синего цвета и усеяна такими же мелкими звёздочками, как у каждого из голубокожих наставников.
По лицу его расплылась блаженная улыбка, а светло-серебристые волосы оказались заплетены в тугую толстую косу, которую Саша заметила, когда он усаживался рядом с ней.
Она продолжала украдкой разглядывать его самого и закрученный спиралью посох в его руке, увенчанный камнем густого синего цвета, и вздрогнула от неожиданности, когда старец мечтательно заговорил:
- Холмы, это земля, пожелавшая воссоединиться с Солнцем, – изрёк он и со значением посмотрел на Сашу. – Эта земля преисполнена мудрости и готова наполнить ею любого, изъявившего желание быть наполненным.
Старец вздохнул, уставился вдаль холмов и долго сидел, отрешённо, но словно сканируя молчаливого ребёнка всем своим существом. И вдруг снова заговорил:
- Что-то страшит тебя. Я вижу высокую стену, которую ты выкладываешь перед собой камень за камнем. Ты боишься того, что таится за ней, и бесконечно укрепляешь её.
Девушка в изумлении воззрилась на него и поспешила подтвердить его точное описание её состояния:
- Я должна забыть прошлую жизнь, но не хочу забывать, – она запнулась, предположив, что старец и понятия не имеет, о чём она ведёт речь, что придётся рассказывать ему подробности, и потому спросила: – Вы понимаете меня?
- О, дитя, очень хорошо понимаю. И даже готов дать тебе совет.
Саша смотрела на старца в ожидании, и он просто произнёс:
- Не забывай.
- Но как же? Все говорят: забудешь одно, вспомнишь другое.
- А ты отдайся атмосфере здешних мест и потихоньку впускай в себя старую память, а новую не утрачивай. Мы думаем, что одно заменяет другое, но секрет очень прост: всегда решаешь Ты. Решишь, что возможно вспомнить, только заменив воспоминания, так оно и будет.
Он безмятежно вглядывался вдаль холмов и вдруг негромко засмеялся своим мыслям:
- В иных Мирах вообще считают, что память хранится в теле, представляешь? – Саша нерешительно улыбнулась в ответ, хотя никогда даже не задумывалась об этом. – Думают, что можно удариться головой и всё забыть. И не поверишь! – ударяются и забывают! А чтобы вспомнить не хватает знания и смелости.
Он ласково глянул на девушку и с улыбкой произнёс:
- Не ударяйся головой.
Они ещё долго сидели, любуясь пейзажем, и девушке передалось благодатное умиротворение старца. Она не спеша размышляла о его словах, но вдруг сообразила:
- Но мне нечего в себя впускать. Я имею в виду, за всё то время, что я нахожусь здесь, не возникло и намёка на какое-то хотя-бы малюсенькое воспоминание.
Олиман хоть и заложил ответ на подобный вопрос в своём предыдущем размышлении, но решил ответить ребёнку открыто:
- Что ты делала, Саша, когда узнавала о наличии необходимой тебе вещи в каком-то магазине? Ты допускала возможность своего появления там, чтобы её приобрести, – он внимательно посмотрел на девушку. – Допусти возможность помнить не одну свою жизнь. Прочерти тропу в магазин в своём сознании.
Немного поразмышляв, девушка вновь отдалась расслабляющей атмосфере и задремала. А когда вернулась из своего лёгкого воздушного сновидения, рядом уже никого не оказалось.
Сон между тем был непростым. Он показался Саше волшебной фантазией.