На сегодняшний день в этом плане ничего не изменилось, но теперь где-то в середине меня зияет сквозная дыра и горькое сожаление об упущенном времени не отпускает моих мыслей.
По правде сказать, я больше не могу нормально функционировать в этом мире, боль от этой дырищи ощущается физически, превращая меня в самого настоящего калеку. Ни одного тренировочного боя не было выиграно мной за последний месяц.
А что произошло я и сам не вполне понимаю. Мы с Сашей толком и пообщаться-то не успели. Неведомый мне импульс заставил пригласить её в кино накануне аварии, и на целые сутки подарил мне крылья. Но злой демон известий вскоре оборвал их под самый корень.
Наша блаженная прогулка быстро закончилась, но её лучистые голубые глаза, светло-рыжие кудряшки, улыбка окружённая ямочками, до сих пор стоят передо мной. Помню, как попросил её о новой встрече, в которой будто бы нет нужды: я то и дело вижу, как её курносый профиль превращается в анфас, и не могу оторвать от него внутреннего взора.
Глава 6. Полёт
Из подробных описаний изучаемых в мидгардской школе предметов достопочтенное собрание заключило, что мидгардцев интересуют их собственные теории в отношении совсем непознанного ими Мира. Они заключают детей в четырёх стенах (количеству которых аэлифы не устают удивляться) и посвящают их в выводы учёных мужей, не видящих дальше собственного носа.
- Неужели там нет людей, способных познавать Мир не только логикой? – изумился паренёк из первого ряда.
- Думаю, что все самые значительные открытия были сделаны именно такими людьми, – приподнявшись, возразил величавый человек с синеватой кожей.
- Никто не сомневается, Аргос, – проскрипел какой-то старичок, недобро покосившись на паренька. – Но мы можем видеть, что изучение чужих теорий не способствует личностному развитию индивидов, и никоим образом не приближает их ко второму и наиглавнейшему пути познания – пути интуиции. Они не общаются ни с флорой ни с фауной, их личные интересы совсем не учитываются, как подтверждается, а воля всячески подавляется.
- Из их жизни практически исчезло творчество, – пробулькала статная дама, восседавшая рядом с Аргосом. – И без выводов нашей дорогой Вишны я вижу, что нам нечему у них учиться.
Зал одобрительно загудел и замолк, погрузившись в общую задумчивость.
- Несколько дней, проведённых здесь, – осмелилась подать голос Саша, – открыли мне полную бессмысленность моего путешествия на Мидгард-землю. Вы отправляли меня за новыми знаниями, но вам действительно нечему учиться у землян. – Саша выжидательно прошлась взглядом по рядам наставников, но все молчали. – Если будет ещё что-то, я попрошу о новом выступлении. – Она поднялась с краешка дивана и вышла из Зала Собраний.
Невысказанная обида прозвучала в её голосе и сейчас бередила сердце. Кого она винит? Собрание, за то что отправили её туда? Или Вышних, уготовивших ей такую короткую жизнь? А может быть себя за глупую влюблённость? Или Мишу за столь позднее внимание к ней и приглашение в последний момент?
Как бы то ни было, новый комок горечи закручивался в груди и никакая потеря памяти не вытащит его оттуда.
На подходе к дому Саша обнаружила Аэлина восседавшим на скамейке. Завидев её, парень соскочил на ноги и словно подгоняемый ветром подлетел к ней.
- Я покажу тебе кое-что. – Он уверенно схватил Сашу за руку и потащил в направлении холмов.
- Мы идём к Олиману? – поинтересовалась девушка.
- Нет, Вишна-Саша. Увидишь, – важно отозвался парень.
Они миновали уже знакомую скамеечку, и двинулись вглубь холмов. Саша подметила вырисовывающуюся под ногами тропинку с редкими круглыми травинками, пожалуй, первую на Аэлле, и представила Олимана, шествующего по ней тёмными вечерами, чтобы незаметно ото всех полюбоваться с окраины селения на южные холмы или догорающий закат на западе, сидя на той самой скамейке, где они повстречались. Тропка вилась между возвышенностей и резко сворачивала вправо. Там за небольшим холмиком виднелась полукруглая крыша маленького домика.
- Эл Олимана, – возвестил Аэлин, а через какое-то время пути недовольно забурчал: – Он уж забыл, что такое быть аэлифом, учит ещё.
Саша промолчала. Она не понимала, чем парню мог насолить старец, которого он и не видел никогда.
Ещё долго шли они, то поднимаясь в горку, то спускаясь вниз.
- Пришли, – наконец сообщил Аэлин.
Впереди виднелась длинная расщелина, она тянулась слева направо, преграждая путь, конца и края ей не было видно. Они подошли ближе и заглянули вниз: бесконечные земляные стены уходили далеко вглубь, превращая ущелье в настоящую бездну.