Аэлин заботливо взял Сашу за руку и пристально вгляделся в кусты на другой стороне обрыва.
Вдруг хитрый прищур и довольный оскал сверкнули на его лице. Порывистым движением он выпустил Сашину руку и толкнул девушку с обрыва лицом вниз.
Истошный визг разлетелся по ущелью, а из-за кустов на другой стороне показалась лошадиная морда. В один скачок белоснежное существо достигло обрыва и сигануло вниз, расправив огромные крылья.
Крик девушки превратился в глухой плаксивый вой и уже еле достигал ушей Аэлина из глубины ущелья.
Слёзы растекались по лицу, разгоняемые мощным потоком воздуха. Саше казалось, что она падает вниз не меньше чем целую вечность. Не хватало сил даже пошевелить конечностями, все они уходили на безудержный страх.
Что-то мягкое коснулось пальцев, и девушка разлепила влажные глаза. Сияющее белизной создание подставляло крыло, зазывая ухватиться за шею.
- Лазарь! – воскликнула Саша.
Не успевая удивиться неожиданному прозрению, она мягко перекатилась по крылу и вцепилась в густую белую гриву.
Радость от встречи с самым дорогим и близким существом на свете наполнила сердце, и новый поток слёз хлынул из глаз. Девушка прижалась к нему всем телом и крепко обняла за шею.
Лазарь поднялся в воздух над ущельем, ухватил взглядом маленькую фигурку Аэлина и со всей мощи ринулся прямо на него.
Парень останавливающе замахал руками. Ему пришлось прильнуть к земле, чтобы не оказаться опрокинутым грузными копытами пегаса.
Крылатый конь недовольно фыркнул, опустившись наземь, и снова двинулся в направлении поднимающегося обидчика.
- Не надо, Лазарь! Прошу! – запротестовала Саша, не на шутку перепугавшись, что конь столкнёт новоявленного друга вниз, вот только спасти его будет некому.
Пегас нехотя затормозил и смачно фыркнул прямо в перепуганное лицо Аэлина.
Девушка ласково погладила родное существо, а спустившись на землю, сама набросилась на парня:
- Ты что это делаешь! Разума лишился?!
- Да я видел его, видел! – начал оправдываться всё ещё ошарашенный парень. – Я знал, что он бросится за тобой! Так уже было!
- Что? – изумилась Саша и уставилась на него как на умалишённого.
- Ну, а что, ты не вспомнила что ли? – вмиг опечалившись, сник парень.
- Не вспомнила, представь себе! – взорвалась Саша. – И думай головой, прежде чем человека с обрыва толкать! Даже ради своей великой цели!
- Моей?! – взвизгнул парень. – Моей цели?! – надрывался он, вставая и отряхиваясь. – Ну это уже чересчур! – нервно сбросив с себя последнюю грязь, Аэлин гневно глянул на пегаса и Сашу и зашагал прочь.
Новое фырканье раздалось ему вслед и пегас нежно прильнул к Сашиному уху.
- Я тоже соскучилась, – отозвалась девушка на этот трогательный жест. Она крепко обняла его, и они долго стояли так, не в силах компенсировать несколько лет разлуки.
Прокручивая в мыслях произошедшее, Саша уловила лёгкое чувство дежавю. Даже если Лазарь уже спасал её однажды, Аэлина это нисколько не прощает. Какие демоны заставили его поступить столь бездумно?
Заскучавший Лазарь высвободился из её объятий.
- Полетаем? – спросила Саша и радостный скок стал ей ответом.
Стройные выпуклости холмов проплывали внизу, а фиолетовый ветер словно прорывался из глубины небес и приятно обдувал лицо. Показался домик Олимана, а вскоре и строения селения: полумесяц огромных куполов на юго-востоке, маленькие точки многочисленных домиков, большой Зал Сияний в центре, россыпь пирамидок на востоке, Зал Собраний на севере, комплекс академий на западе.
Покружив над уютным обширным городком, Саша жестом руки направила Лазаря дальше на север.
Закатное солнце на западе сливалось с небом голубым заревом, плавно переходившим в бирюзовый оттенок. Продолжительная равнина завершалась несколькими холмиками и резко обрывалась в новое ущелье. Последние зелёные лучи померкли слева на горизонте, а на востоке прояснилось яркое спиральное созвездие. Саша развернула пегаса назад и решила слетать дальше уже при свете дня.
Звёзды-пуговки рассыпались по небу, а в селении листва уже светилась синевой. Саша направила пегаса ближе к земле и указала на своё жилище, где конь послушно опустился на траву.
Девушка любовно поглаживала его по морде и гриве, приговаривая нежные слова, а прогуливающиеся аэлифы ошарашенно взирали на них.