- Я вернусь и вскоре преображусь, – с грустью оглядывая щуплое девичье тело, прошептала она. – Я смогу пойти с Мишей на свидание, снова увижу папу и Катю, продолжу ходить в школу… – она внимательно прислушалась к себе, но сознание не отозвалось радостью – лишь сырая могильная тишина. – Будет ли мне этого достаточно? – возникла новая мысль, и с ней пришло ощущение пустоты.
Вдруг почувствовалось какое-то изменение в пространстве: дверь открылась, и в палату вошёл отец. Его кожа посерела, а под потухшими глазами залегли чёрные тени. Его можно было не узнать, если бы Саша не хранила бережно его образ, каждую деталь – от светло-рыжих кудряшек, до широких, будто расплющенных, пальцев на руках.
- Ну здравствуй, моя девочка, – устало прохрипел он, взял недвижную Сашину руку в свои ладони и стал ласково поглаживать. – Всё думаю, вот зайду, а ты тут уже сидишь да вовсю книжку читаешь, – он бросил пустой взгляд из-под тяжёлых век на томик с закладкой, лежавший на тумбочке.
Саша внимательно наблюдала за отцом, и он виделся ей теперь совсем в другом свете – не жестоким тираном, способным лишь внушать свою волю, а только требовательным человеком. Он ничего больше не добивался от неё, кроме пятёрок в дневнике, и ни в чём её не ограничивал. Он всегда говорил: «Отличные отметки и разносторонние знания позволят тебе заняться любым делом, которое окажется по душе. Ты сможешь поступить в любой ВУЗ с лёгкостью одного шага».
Да, именно такого отца следовало избрать Вышним, чтобы окунуть аэлифа в образование Мидгард-земли с головой, что называется. Ведь никаких других задач и не стояло. Что же она натворит, вернувшись в это тело? Не нарушит ли ход множества судеб? Есть ли у неё в действительности выбор?
Всё время пребывания в теле аэлифа Саша отчаянно мечтала оказаться рядом с Мишей, заглянуть ему в глаза, коснуться его, а ещё спросить, видел ли он те же сны, что и она, не игра ли они её воображения..?
Но неужели она позволит собственным смешанным чувствам сыграть решающую роль и вернуться на Землю? Нужно-то всего лишь коснуться нити… Как просто и сложно... Самый настоящий эгоизм, действовать в угоду только своим желаниям, не думая ни о ком вокруг; подвергать сотни судеб искажению из-за одного единственного человека.
К тому же на Аэлле ждут дела: несчастные эфирцы, учёба в академии, и кто знает что ещё преподнесёт память, которая наконец вернётся. Она всем своим существом ощутила, что время здесь истекло.
Саша приблизилась к своему любимому телу, которое безропотно служило ей все тринадцать лет, и мысленно поблагодарила его; подлетела к отцу в попытке обнять, и устремилась ввысь, воображая бирюзовое сердце.
В мгновение оказавшись в нужном месте, она представила в своих руках лук и стрелу, и, не подпуская никаких сомнений, прицелилась. Остриё легко разрезало изумрудную нить. Если бы в её сознании было чему биться, оно бы уже выскочило наружу вместе с водопадом слёз.
Пространство озарилось новыми зарницами, но молния последовать не успела: в один миг мост изрезали мелкие трещины и он раскрошился на тысячи кусочков.
В обескураживающем полёте Аэлин вообразил комнату своего эла и открыл глаза.
Он был в кресле, куда и уселся перед решающим глотком изумрудной жидкости. Но что же случилось с мостом? Хватило одного удара молнии или..?
Он соскочил с кресла и направился в жилище той, которой уже и не надеялся смотреть в глаза прямо и открыто.
Удушливый сладкий запах разъел носовые полости, и каждый новый вдох иголками царапал внутри. Тошнота подступила к горлу, и Вишна выбежала из эла на улицу: ошмётки змеиного сердца вырвались наружу.
Немного придя в себя, она вернулась в эл, но хозяйки там не оказалось, а за дверью в уже знакомую комнатушку раздавался уже замеченный раньше трепет крыльев. Вишна осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату: все птицы как одна бились крыльями о прутья клеток, будто надеясь разломать их и вырваться на свободу.
Девушка переступила порог, но ни одна из них не притихла. Взгляд на маленькую синюю птичку перенёс Вишну на давно нехоженую тропу: Хрупкое создание зажато в одной пухлой руке, а над её головкой кружит вторая. Закручивающее движение завершается, ладонь сжимается в кулак и с резким выдёргивающим пустоту движением из клювика птицы выскакивают два кровяных мешочка.
- Она не потревожит мой сон, – довольно изрекает Тмина и запирает птицу в клетке.
Это был первый урок, преподнесённый Вишне этой женщиной в далёком прошлом. Урок крови.