Нет. Побег не вариант. Они ни в чём не виноваты, а потому нужно просто объяснить это властителю.
Вишна беспокойно расхаживала из угла в угол, когда вернулась Гала.
- Я хочу поговорить с Элрадом, – заявила она вошедшей женщине.
- Дорогая, это невозможно. После стольких лет неудачной охоты на ваших, он даже смотреть на тебя не станет, не то что говорить с тобой.
- Я не могу сидеть и смирно ждать, какую участь нам приготовит какой-то обезумевший властитель.
Гала, замерев, воззрилась на неё, молча раздумывая о чём-то.
- Как знаешь, девочка, – наконец ответила она. – Помоги мне снова обтереть и одеть твоего парнишку, и я отведу тебя к Элраду.
Пока они хлопотали над Аэлином, Гала поведала Вишне, что слово «обезумевший» как нельзя кстати подходит сегодня для властителя народа ладов, но так было не всегда: в прежние времена он был добр, смел и рассудителен.
- Его прислужники рассказывают, будто его сердце каменеет. Они клянутся, что видели, будто его грудь тверда и черна как камень, словно он превращается в статую. Вот как у твоего парня синева, а у того камень.
- А что случилось? Этому есть причина?
Гала печально кивнула:
- Как и многому на свете, причина этому – несчастная любовь. Его сердце поразил яд разочарования.
Из поздних записей Аэлина
Я пребывал в каком-то прекрасном месте покоя и блаженства, окружённый сиятельной энергией Любви, но всё моё существо трепетало от осознания: «Ещё не время!». И миг настал. Осознание стало намерением, и словно в ментальном путешествии в иномирье я вернулся на землю. Нет, не в тело – я оказался подле него.
Всё вокруг казалось расцвечено огнём – миллиарды ярких оттенков и полутонов; острое ощущение эмоциональной насыщенности всего сущего; невнятные очертания предметов; и люди, будто неотрывно взирающие прямо вглубь моего существа. Они перемещались, двигались и говорили, но словно не отрывали от меня, кружащего в пространстве, своего пристального внимания.
Я был астральцем, неспособным вернуться в своё эфирное, а за ним и в материальное тело. Оно было где-то позади, но я боялся взглянуть, боялся испугаться…
Мгновение спустя я заметил Шталлу. Она перемещалась по комнате, словно плыла, прямо ко мне навстречу. Она приблизилась, и её яркие голубые глаза обрели невероятную глубину и пронзительность – она что-то сообщила мне ими, шагнула сквозь стену, и я послушно двинулся за ней.
Мы плыли сквозь участки, деревья, строения и людей пока не оказались у кромки чащи. Здесь Шталла остановилась у небольшого каменного строения, скрывавшего вереницу ступеней, уходящих вниз. Она вновь поманила меня взглядом, и мы стали спускаться.
Не будь я бестелесным духом, меня поджидали бы здесь одни ограничения. Первым из них оказалась непроглядная темнота, в которой сейчас я всё видел. Но по мере спуска обнаружилось ещё одно: ступени уходили прямо в воду и не намеревались заканчиваться. Как я теперь понимаю, мы спускались в подземное озеро, находившееся глубоко под чащей.
Когда наш полёт над ступенями закончился, моему взору предстал какой-то громоздкий предмет. Его очертания были похожи на детскую пирамидку из иномирья, состоящую из трёх цилиндров: маленького, крупнее и самого большого. Она лежала поваленная на дно озера, а самую большую её часть венчал самый настоящий пропеллер с двумя лопастями, слишком маленький чтобы отвечать за подъём этой штуки в воздух. Текстура её напоминала металл.
Я огляделся в поисках Шталлы, но её нигде не было видно.
Яркий свет озарил всё вокруг и прямо передо мной, в клубах сияющего дыма, появилось молодое мужское лицо с фиолетовой кожей и глазами. Его волосы, сплетённые в косу, колыхались будто от сильного ветра, а туловище терялось в густой дымке тумана. Он словно выглядывал на меня из необычного окна.
Его строгий взгляд совсем не соответствовал мягкости тона:
- Ты найдёшь всё, чего желаешь, в Чарозере. Следуй на юг.
Помедлив, словно убеждаясь, что я расслышал и понял его, он исчез так же сиятельно, как появился.
В следующий миг меня подхватила невидимая могучая сила и понесла в обратном направлении. То были краткие мгновения, но я ощущал воздух, пронизывающий всё моё существо, каждый звук и вибрацию окружающего пространства. Восторг и страх захлестнули меня одновременно, не позволяя уцепиться вниманием хоть за что-то на этом кратком пути. А затем настал черёд боли и скованности. Тусклый свет больно резанул по глазам и заставил долго приходить в сознание, прежде чем обнаружить себя в странном незнакомом месте.