Я был не просто телом или фигуркой, я был самим Воздухом, наполнявшим пространство, самим Огнём пылающего солнца и пронизывающего каждую доступную молекулу, самой Водой, дарующей жизнь, и Землёй – доступной любому глазу. Я был пространством и сотворяющими его элементами.
Стихии откликнулась незамедлительно. В небе сгустились чёрные объёмные тучи, какие над нашей землёй я мог только представлять. И с легким ударом тростью о землю, в неё вонзилась тонкая электрическая полоска. Она прорезала воздух прямо между нами и опалила вытоптанную траву.
- Чародей! – воскликнул один из парней.
Они беспомощно стояли на одном месте, пока я обходил домишко, предусмотрительно покручивая тростью, чтобы в любой момент отбросить их назад волной воздуха. Потеряв их из виду, я припустил к лесу по неудобно петлявшим меж домов тропинкам.
Люди поглядывали на меня кто озадаченно, кто боязливо, а при случае обязательно перешёптывались. Мне казалось, что назревает скандал, что вот сейчас они соберутся толпой и обступят меня кольцом. В своей панике я чуть не сбил с ног щуплого старичка.
- Поправился уже, милок! – воскликнул он на всю округу.
Я догадался, что он как-то замешан в событиях последних дней и не прогадал, сказав:
- Да, спасибо.
- Ой, да что ты, что ты. Теперь главное властителю нашему в руки не попасться! Девчушку-то свою снял с дерева?
Вишна! Я вспомнил, что она находилась рядом с моим телом, на которое я боялся взглянуть во время астрального путешествия.
- С дерева?! – кровь отлила от моего лица.
- Да, висит вон там! – он махнул в сторону, противоположную выбранному мной направлению.
Висит?!
К счастью, висела там только клетка, да и та пустая, с дырой в потолке. Выбралась, умница!
Куда она может пойти? – размышлял я. – Скорее всего домой, на запад.
Но мне домой было рано, меня ждало Чарозеро.
Не обнаружив у дома Нипала стражу и Аэлина внутри, девушки поторопились покинуть селение ладов. На выходе их ждал тёмно-синий волк, такой же огромный как нинурта Шталла. Они уселись на него верхом и помчались на север.
- А если Элрад обнаружил мой побег и приказал немедленно разделаться с Аэлином? – по мере отдаления от селения беспокойство Вишны за друга становилось всё сильнее, а совесть теребила сердце всё настойчивее.
- Это вряд ли. Даже он, человек с каменным сердцем, не станет глумиться над больным. Скорее всего он отозвал стражу и Нипал укрыл парня в другом месте.
Спасительница не разделяла ни тревог Вишны, ни её мук совести.
- С чего бы ему отзывать стражу?
- Нападения на их топнутов совершаются как раз в такую погоду. Теперь он бросает на их охрану все силы.
- А мне видится, что ему всё равно над кем глумиться… – девушку возмущала несправедливость и жестокость властителя ладов. Заточённая в клетке она готовилась к самому худшему, представляла, как её вздёрнут на этом же дереве, или дадут разорвать на кусочки своим дражайшим топтунам…
- Ты его совсем не знаешь. Он безумен, но не убийца. Наверняка даже не представлял, что с вами теперь делать.
Вишна немного успокоилась, хоть представления этой девушки никак не вязались с её собственным впечатлением от встречи с иноземным властителем.
- Как твоё имя? – спросила она.
- Влада, – она улыбнулась, оглянувшись на спутницу.
- Очень рада встрече, Влада. Спасибо тебе. А я Вишна.
- Я знаю.
Из дневника сновидений Михаила Остапова
Мой сон теперь ни лёгок, ни тяжёл, он просто не отличим от действительности. Иногда я делаю что-то во сне, абсолютно уверенный в материальной составляющей своих действий, а когда просыпаюсь, оказывается, что те же дела ожидают меня ещё невыполненными.
В других же снах я посещаю храмы, музеи и библиотеки, читаю какие-то древние скрижали и обогащаюсь невероятно глубокими, но не уловимыми для бодрствующего ума знаниями, словно насыщаюсь из источника, не чувствуя структуры воды. Зато приходит чувство настоящего наполнения и покоя.
Я могу перенести этот покой в реальность (хотя уже не знаю, где на самом деле эта самая реальность, здесь или там? А может быть везде..?), и становлюсь самим покоем, знанием, и мудростью. Ничто не способно смутить меня или вывести из равновесия. Весь Мир – пчёлы и соты, а я – сторонний наблюдатель.
Моя сосредоточенность на тренировках подобна сосредоточенности Мастера, достигшего просветления. Я здесь, везде, и нигде, - одновременно.